автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Mikhail_Olminsky » Тайна черного дыхания - 6

Тайна черного дыхания - 6

01.04.1897
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

 В начале второго года мне удалось получить вещь, о которой обычно не смеет и мечтать политический заключенный в российской тюрьме: ежедневную газету. Вот как это случилось. По правилам, чтение газет и всяких вообще периодических изданий, безусловно, воспрещается. Даже старые журналы не дозволяются, даже обрывок газеты, в который завернута "передача", немедленно отбирается. Но от надзирателей я узнал, что когда-то кому-то, вероятно в силу особых хлопот, было разрешено получать официальное издание министерства финансов -- "Вестник финансов, промышленности и торговли". Это обычно сухое официальное издание, однако, для человека, так долго оторванного от всякой жизни, даже и это издание могло представлять некоторый интерес. Итак, прецедент получения журнала был. А я знал, что министерством издается еще ежедневная "Торгово-промышленная газета", числящаяся официально приложением к "Вестнику". Поэтому, ссылаясь на прецедент и необходимость иметь "Вестник" для научных занятий, я попробовал подать в главное тюремное управление прошение о разрешении получать журнал "со всеми приложениями", умолчав, конечно, о газете. Сверх ожидания, ответ получился скоро и в благоприятном смысле. Тогда уже, ссылаясь на разрешение главного тюремного управления, я подал прошение начальнику тюрьмы о том, чтобы выписали на мой счет "Вестник", и опять -- "со всеми приложениями", причем указал и стоимость журнала вместе с газетой, не упоминая о газете. Таким образом, когда стала получаться газета, начальство очутилось перед совершившимся фактом, им же самим допущенным. Итти на попятный постеснялись, и в течение двух лет я имел счастье аккуратно получать ежедневно газету.

 Немало тюремного времени удалось мне ухлопать на разбор этого журнала. В нем много интересных материалов по экономической жизни, но я прежде всего, конечно, набросился на политику и, выуживая из казенной газеты все, что можно было на этот счет выудить, быстро проникся юмористическим настроением. В России, несмотря на неурожай, все было до того благополучно, что некуда деваться от сытости. Но вот горячая, патетическая статья о бедствиях, которые влекло для России отсутствие... помощников податных инспекторов. Поддаюсь влиянию статьи и уже собираюсь вместе с автором горевать над участью бедной России, как вдруг в конце статьи узнаю, что Россия спасена: учреждено сто пятьдесят должностей помощников податных инспекторов. Веселила меня и казенная полемика. Например, автор серьезно и пространно доказывал, что ввиду открытия коммерческих училищ "едва ли нужно командировать молодых людей за границу для изучения арифметики". Мне ужасно хотелось написать в ответ, что "едва ли возможно оспаривать справедливость этого мнения". Но забавней всего был тот пафос, с которым неизменно писались статьи о "великой реформе" в России конца XIX века -- о введении винной монополии. Как бы то ни было, но газета и своей политической юмористикой и серьезными сообщениями из области экономической жизни много часов отняла для меня у тюрьмы.

 Понемногу наладилось дело и с книгами. По правилам, книги из тюремной библиотеки политическим заключенным вовсе не выдаются. Можно читать только свои; но получать или покупать их можно, а возвращать из тюрьмы на волю нельзя до самого конца срока заключения. Тюрьма имеет свой специальный каталог запрещенных книг, кончающийся изданиями 1893 года; о книгах, изданных позже, нужно подавать прошение в главное тюремное управление, которое каждый раз сносится с главным управлением по делам печати. Существуют особые печатные бланки для прошений о книгах; на них надпись: "Секретно"; под этими прошениями нам запрещалось подписывать свою фамилию. Государственное дело великой тайны! В камере можно иметь одновременно, кроме словаря и учебника, три книги научного содержания и одну -- беллетристического.

 Дня через два по моем прибытии явился в камеру старший надзиратель.

 -- В ваших книгах оказались запрещенные: Писарев и "Письма к тетеньке" Щедрина. Пушкина и Лермонтова вам пропустили, хотя в них есть запрещенные статьи: "Демон" и "Евгений Онегин". Но начальник разрешил своею властью.

 -- Но у меня нет сочинений Писарева.

 -- Там есть маленькая книжка в зеленой обложке.

 -- Так ведь это биография Писарева, сочинение Евгения Соловьева.

 -- Все равно. В каталоге сказано: "Все сочинения Писарева". Значит, и переводы, и стихотворения, и биографии.

 -- Я об этом буду иметь разговор с помощником. Но неужели и "Демон" и "Евгений Онегин" тоже запрещены?

 -- Да. Только сказано: "Берлин, 1866 года", а у вас другое издание. Запрещены также "23 сказки" Щедрина, а у вас на книге стоит просто: "Сказки". Поэтому их пропустили.

 -- Может быть, указан и год издания "Писем к тетеньке"?

 -- Да. Там стоит 1883.

 -- Скажите помощнику, что я желаю его видеть.

 -- Я еще хотел сказать: стихи у нас не считаются беллетристикой, но сочинения Лермонтова -- беллетристика, потому что "Демон" -- восточная повесть. Вы просили выдать собрание сочинений Скабичевского, но это тоже беллетристика.

 -- Каким образом?

 -- Там в заглавиях указаны романы и повести.

 -- Так ведь это не заглавия, а подзаголовки: они указывают, по поводу какого произведения написана критическая статья.

 -- Хорошо, я скажу помощнику.

 Надзиратель был, видимо, обижен моими возражениями. Потом пришлось говорить с помощником. Он довольно легко разжаловал Скабичевского из беллетристов. Относительно биографии Писарева отделался вопросом:

 -- Вы уверены?

 И обещал подумать. По поводу "Писем к тетеньке" он стоял на своем, хотя я указывал, что запрещено отдельное издание 1883 года, а у меня полное собрание сочинений Щедрина 1892 года. Дело дошло до начальника тюрьмы, который признал правильным решение помощника. Я решил обратиться в главное тюремное управление. Но как написать прошение в такой форме, чтобы не накликать новых запрещений? Я решил вовсе не напоминать о Щедрине, а поставил вопрос в общей форме. Напомнив, что в каталоге указывается год и место издания, я просил "дать разъяснение": распространяется ли запрещение и на другие издания? Затем привел в пример "Демона" и "Евгения Онегина" и поставил вопрос: следует ли из этого, что запрещены и все полные собрания сочинений Пушкина и Лермонтова, и либретто опер того же издания, и хрестоматия с отрывками из "Демона" и "Евгения Онегина". Я старался сделать свое прошение возможно более нелепым. На другой день после его подачи "Письма к тетеньке" лежали у меня в камере.

15.12.2022 в 17:56


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама