автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Mikhail_Olminsky » Первые впечатления - 3

Первые впечатления - 3

27.01.1896
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

 Сведения собраны. Произведен поверхностный докторский осмотр. Надзиратель приглашает: "Кому нужно?" -- и половина арестантов на время удаляется. Стало уже темно, а мы все ждем. Арестанты все настойчивее просят пить. "Здесь не приготовлено для вас воды", -- слышен неизменный ответ надзирателя. Наконец всех повели в цейхгауз. Там жарко натоплено; стоят две ванны. При виде кранов один деревенский парень особенно жалобно стал просить пить. Он получил отказ: вода не кипяченая. Каждый новоприбывший обязан взять ванну и получает казенное белье. Политические имеют право носить все свое. После ванны нас повели в одиночные камеры.

 Свет немногих электрических лампочек тонул в четырехэтажном коридоре с черным полом. Справа и слева, сквозь двери камер, слышался грохот ткацких станков.

 У стола, на перекрестке двух коридоров, нас встретили надзиратели; они отобрали у меня книги и стакан. В камере младший надзиратель сказал, как мне послышалось: "Разденься". Это самое неприятное при переходе из тюрьмы в тюрьму: нужно быть все время начеку, чтобы осаживать нахалов. Не дать отпора в первый же момент -- значит обречь себя на постоянные грубости.

 -- Вы, кажется, сказали "разденься"? Прошу обращаться на "вы".

 -- Я и сказал "разденьтесь", -- оправдывался надзиратель. Тут вмешался старший.

 -- Вы теперь не подследственный, и у нас обязательно обращаться на "ты".

 -- А все-таки вы должны обращаться со мною на "вы".

 Старший промолчал. На другой день я узнал, что здесь пытались было ввести обращение с политическими на "ты", но после бесчисленных историй вынуждены были отдать приказ об обязательном обращении на "вы".

 Старший выдал мне одну из книг, пояснив: "Это только на сегодняшний вечер. Завтра я должен посмотреть, не внесена ли она в каталог запрещенных".

 Я остался один. Грохот ткацких станков на мгновение создал иллюзию какой-то общественной жизни. Но тотчас вспомнилось, что как ни близок работающий на станке сосед, а поговорить с ним все-таки невозможно. Одиночество почувствовалось еще резче. Три года! Провести три года, не выходя из тесных рамок тюремного режима, ни разу не имея случая перекинуться словом с товарищами, ни с кем не имея общих интересов, не имея никакой осмысленной работы и никакой цели, кроме одной -- изжить эти три года, наконец отдавая все время принудительному, бессмысленному, отупляющему труду, -- удастся ли перенести все это? Сколько людей умерло здесь, не дождавшись окончания срока! Сколько сошло с ума!

 Оставшаяся у меня в руках книга -- трилогия Бомарше -- слишком не соответствовала настроению. Тюремные правила, вывешенные на стене, ближе к злобе дня и читаются с большим интересом, хотя изложены безграмотно. Затем нужно оглядеться в новой обстановке.

 На одной полке стоит жбан для воды и висит таз, на другой -- миска, тарелка, кружка и солонка. Вся эта посуда ярко блестит красной медью. Предстоит ежедневно чистить ее; обязательно каждое утро натирать асфальтовый пол. А свободного времени вне обязательной работы, как видно из расписания, немного: час утром -- он пойдет на умывание, уборку и чай; час на обед; три часа вечером. Следовательно, о систематической умственной работе думать не приходится. И это в течение трех лет. К трехлетнему сроку постоянно возвращается мысль, о чем бы ни начал думать.

 Раздался звонок, и грохот станков разом прекратился. Короткое время слышался шорох уборки камер, и затем тюрьма погрузилась в молчание. В семь часов разнесли кипяток, в десять открыли койку. Нет ни наволочки, ни простыни. Я покрыл соломенную подушку чистой рубахой и лег не раздеваясь.

15.12.2022 в 15:53


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама