Опасные опечатки

Опасные опечатки

После войны, когда я учился на филологическом факультете Московского университета, с учебниками дело было плохо. Новые еще не были написаны, а довоенных почти не осталось, они не переиздавались, так как не соответствовали новым идеологическим требованиям. (Борис Васильевич Михайловский первую прочитанную нам лекцию целиком посвятил вынужденной критике с точки зрения постановления ЦК 1946 года своего учебника «Русская литература XX века. С девяностых годов XIX века до 1917 г.» — первого и тогда единственного систематического курса истории литературы этого периода.)

И решили выпустить нечто вроде тематических сборников статей факультетских преподавателей, посвященных советской и русской классической литературе.

С одним из этих сборников произошел скандал. В статье Е. Ухалова цитировались знаменитые строки из десятой главы «Евгения Онегина», посвященные Лунину. Выглядело это в статье так: «Друг Маркса,  Вакха и Венеры…» Веселья вокруг этого было много, шутили, что сам основоположник марксизма-ленинизма ничего бы не имел против такой компании. Но начальство не было настроено игриво, книгу через несколько дней изъяли из продажи (у меня сохранился сразу купленный в университетском книжном киоске экземпляр), сделали выдирку, вклеили новую страницу с исправленной цитатой.

История эта не завершилась большим кровопусканием только потому, что автор статьи Ефим Степанович Ухалов был двухсотпроцентно проверенный товарищ, почти все время, что я учился в университете, возглавлявший факультетское партбюро, с рвением проводивший бесконечную череду идеологических и кадровых карательных операций.

Сейчас даже солидные издания не обходятся без ежедневных опечаток и чудовищных ляпов. Недавно в одной статье в «Литературной газете» я прочитал, что веймарская Германия была «многонациональным государством», а Сахаров «трижды награжден званием Героя Советского Союза», в «Московских новостях» популярная писательница написала: «Герой Диккенса Гек Финн говорил…», в респектабельных «Известиях» после того, как Константин Воробьев был награжден литературной премией Солженицына, сообщили: «Незадолго до смерти Константин Воробьев выпустил роман „Земля, до востребования“ о советском разведчике Маневиче. Этот роман был успешно экранизирован, а главную роль сыграл всеобщий любимец Олег Стриженов» (Константина Воробьева спутали с Евгением Воробьевым, который был автором упомянутого романа). А о телевидении и радио вообще говорить нечего. Автор популярной телевизионной программы «Особая папка», построенной на документах (хочу это подчеркнуть), в интервью, опубликованном в «Литературной газете», коснувшись давно вызвавшей самые серьезные сомнения истории 28 гвардейцев-панфиловцев, заметил: «Это никак не умаляет достоинств защитников Москвы, но именно этой истории не было. В то время Александр Юрьевич Кривицкий, работавший в „Красной звезде“, талантливый человек, по политдонесению домыслил и написал очерк, по которому Александр Бек еще более талантливо написал книжку». Увы, здесь не все точно у автора документальных передач. Александра Кривицкого я бы не назвал талантливым, скорее он был человеком способным, а если быть совсем точным, на все способным журналистом, поэтому и сочинил, а потом яростно отстаивал заведомую липу. А вот Александр Бек действительно был талантливым писателем, создавшим одну из лучших книг о Великой Отечественной войне — «Волоколамское шоссе» (недавно один литературовед даже написал, что она была удостоена Сталинской премии, чего не было). Но никакого отношения ни к очерку Кривицкого, ни к сочиненной им истории 28 панфиловцев эта книга не имеет. Другие ведущие-телезвезды тоже с фактами не церемонятся — вещают: «Царизм был свергнут большевиками»; «Вторая мировая война окончилась 9 мая 1945 года». Радиожурналистка в литературной передаче бросает небрежно: «Как писала Белла Ахмадулина, из какого сора растут стихи, не ведая стыда».

Трудно представить себе, чем пахла в советские годы опечатка, если речь шла о священных особах классиков марксизма-ленинизма. Пусть посмотрят «Зеркало» Андрея Тарковского, там есть эпизод, доносящий запах этого ужаса.

Страх исказить букву классика марксизма-ленинизма или руководящего документа был столь велик, что после того, как Сталин написал «безИдейный», вопреки правилам грамматики это слово стали повсеместно именно так писать. Во время предвыборной кампании 1946 года в одном официальном документе было сказано: «первый депутат в кандидаты». Все газеты воспроизвели эту очевидную ошибку: те, кто читал набор этого материала, были озабочены только тем, чтобы не было никаких отступлений от тассовских «восковок».

Говорили, что в ТАССе была в связи с этим происшествием серьезная «разборка», но выяснилось, что в таком виде документ был получен из высоких инстанций, а ТАСС и газеты в этих случаях строго выполняли только ретрансляторские функции.