Крышка!
Молодым доктором пришлось мне работать в онкологическом диспансере. Слава о нашем хирурге Припутникове приводила к нам очень тяжелых, запущенных больных, от которых отказывались даже в ведущих онкологических институтах. Печальные, молчаливые, с лицами серыми и мятыми, как газетная бумага, ожидали они в палатах мастерских, смелых, спасительных операций Владимира Ивановича.
…Это было мое первое ночное дежурство накануне большого операционного дня. Чтобы развеяться, прошел по палатам, посмотрел своих больных, а затем решил подбодрить идущих завтра на операцию.
…В большой палате, где лежали эти больные, раздавался плач, громкий, прерывистый, с проглатываемыми всхлипываниями: так безнадежно плачут обиженные маленькие дети, а тут я увидел молодого парня, на днях переведенного к нам из диагностического центра с топически точным диагнозом – «рак головки поджелудочной железы». Он сидел на кровати, скрестив ноги, подняв к потолку правую руку, и, что-то бормоча, рыдал. Желтизна и землистость лица делали его похожим на йога, и я решил, что он просто веселит своих сопалатников, так как лица их излучали некое лукавство…
- Что случилось, больной? Почему такой плач? Ведь вам же сказал Припутников, что операция пройдет успешно. Он никогда не обнадеживает ложно!
- Вот! – он протянул мне свою правую руку: на предплечье под буквами СПН, нанесенными фломастером, едва заметные бугорки гиперемии. Палата затаила дыхание в ожидании моего ответа больному… Я пожал плечами:
- Ну и что?
Надо сказать, что наш хирург был отъявленным новатором: то он внедрял одну новую методику оперативного объема и допуска, то при операции Боари создал мочеточниковый анастомоз, то начинал применять новые медикаменты. Вот это СПН было его дополнением к обследованию предоперационных больных – проба на чувствительность к стрептомицину, пенициллину, новокаину…
- Это вам, доктор, «ну и что?» А мне крышка! СыПыНы – красное, это гайка!
- Не волнуйтесь! Главное – спокойствие. Современная медицина располагает таким арсеналом, что легко найдем замену, - спокойно ронял я убедительные доводы.
- Ребята вот говорят – замены этому нет, даже домашнее нельзя! Жизня вся, доктор!
- Домашнее лечение, конечно, не поможет!
- Доктор, вы тут новый и не в курсе дела. СПН – это «Спиртное пить нельзя»! А вы – заменим! – Больной снова горько зарыдал под взрыв такого хохота, который ни Хазанов, ни Шифрин никогда не слыхали на своих вечерах юмора.
Больного оперировали, он выздоровел, поправился, а когда приезжал на контрольные осмотры, щедро и шумно выдыхал дразнящие пары самогона…
