По достоинству самодержавные царствования благочестивых (царей), которые царствовали над новым Израилем[1] — великой Россией — по милости (божией) при нашем поколении, имея превосходство над всеми.
[I]. ЦАРСТВОВАНИЕ ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА, САМОДЕРЖЦА ВСЕЙ РУСИ, [2]
воистину превосходнейшего и славнейшего всех, (ранее) бывших; он был славим от края небес до края их, и (слава) о нем распространилась до таких мест, до каких возможно было во вселенной доходить слуху, потому что он имел на это обладающих (властью) сродников, как некогда царствовавший над вселенною (Александр) Македонский.[3] А говоря о нем по родству, — (он имел предком) бывшего "инорогом"[4] в битвах, а лучше в благочестивых делах превосходящего всех пресветлых, государя великого князя Ивана III.[5] В России после своих предков, присоединив их уделы, был он (Иван IV) по крещении данным новым царем, (происходя) от сына (Ивана III), обладающего всей великою Россией, государя Василия Ивановича,[6] великого князя и царя. (Как имеющий) власть по прямому родству и муж крепкий по своему происхождению от прародителей, он был помазан на царство, на его (Василия Ивановича) престол, и (этот род) не погиб до нынешних лет и не окончится от поколения в поколение. Постоянное благородство у него было от отца, он был как посланный неувядающий цветок, как от солнца восходящая утренняя заря. Ибо не только от Рюрика и благодаря ему они начали властвовать, но от самого Римского кесаря Августа,[7] обладателя вселенной, тянулись их поколения до этого дня. Больше чем по родству, он (должен быть) причислен к прежде его бывшим благородным (князьям) по благочестию; благочестивейшие от благочестивых, сыновья от отцов, — они происходили законно и "святолепно" до нынешнего дня. Таков был издавна род самодержавных моих, они даже и бога до конца не прогневали; их владения, утвердившиеся на все четыре стороны света, доныне остаются непоколебимыми.
Итак, о твердости их царств довольно этих кратких слов, об управлении же державой того, имеющего благодатное имя царя (Ивана Грозного), о годах его юности и о приближении его наполовину к старости я скажу кратко ради того, что и следующее о нем слово будет кратко. Течение его жизни не было ровным; в юности он находился более чем часто в гневе и чрезмерной ярости, без милосердия поднимающихся в нем против нас за наши грехи, так как он был удобоподвижен к злобе как по природе, так вместе и из-за гнева. Больше к единоверцам, которые находились в его руках, под его властью, к близким ему людям — великим и малым, — нежели к врагам, он оказывался суровым и неприступным, а к которым ему таким быть следовало, к тем он был не таким от поднимающегося в нем на своих людей пламенного гнева.
