Глава 15. Новая сестра. Папины хобби
На снимке центральная улица Ленина. Слева один из красивейших домов города. Этот дом имел название - "Дом чекистов", в нём, действительно, и в основном находились квартиры служащих в Органах НКВД.
Через неделю, после того как мне исполнилось четыре года и началась эта проклятая война с немцами. Через несколько месяцев, после начала войны, у меня появилась первая сестрёнка, в декабре. Смутно помню, какое это впечатление на меня произвело, т.к. и сам ещё был маленький. Но у нас всё время кто-то жил в помощницах у мамы. В это время к нам поселилась двоюродная сестра мамочки – Тамара, которая помогала водиться с сестрой, которую назвали Светланой. Как сейчас помню, фотографию, на которой запечатлена моя совсем ещё маленькая сестрёнка, сидящая на седле папиного велосипеда, а Тамара поддерживает её, чтобы не упала. Вероятно, эта фотография и помогла мне запомнить период того времени. Да, а у папы был очень красивый и классный велосипед. Весь хромированный, ни одной детали не было покрашено - всё блестело на нём. Я очень хорошо запомнил этот велосипед и даже марку этого велосипеда и название странное очень, но факт, и марка у него была такая - « BSA - три ружья», что это была за фирма, наверно, может знать только очень старое поколение. А какой фонарь был у этого велосипеда! Это же не просто фонарь, а какой-то прожектор с всякими трубочками и прибамбасами и работал он не от динамки, как у будущих отечественных велосипедов, а от карбида, который каким-то образом поджигался, и там происходила какая-то реакция, и свет был очень сильный, как от настоящего прожектора. К сожалению, я так и не смог покататься на этом велосипеде, так как у него была очень высокая рама и пока я подрос, велосипед погиб - просто не сумели сохранить. Велосипед поместили в сарай, и весь никель слез и поржавел, кстати, и мамочкин дамский велосипед тоже был таким же образом угроблен, но на нём я, кажется, всё-таки покатался немного.
Вспоминая этот период до 1944 года, когда я пошёл в школу, он мне больше представляется по визуальным эпизодам, наверное, мой папа и наш домашний быт больше отразился в моей памяти. Про папу вообще можно много писать хорошего, ну это с моей стороны. Со стороны жены и моей «мамочки» он представлялся её подругам совсем в другом амплуа, и она часто любила пересказывать своим новым подругам, обо всех его любовных похождениях и прочих грехах, и делала эти устные мемуарные рассказы с большим энтузиазмом и вдохновением. Я же, опять пристраивался к замочной скважине и вслушивался в её рассказы и настолько они каждый раз были шаблонными и одинаковыми, что, если что-то пропускалось, то мне так и хотелось крикнуть из-за дверей и скорректировать рассказ-вот, ведь какой я был мерзкий негодяй. Как правило, мамочка начинала рассказ с фразы: Вот я уже с Иваном живу пять лет - и дальше уже шли остальные повествования о папиных грехах. Последний раз, по-моему, я слышал фразу: Вот я живу уже девять лет….. и т.д. Больше, и в следующие года уже подслушивать было неинтересно, так как сагу папину уже знал наизусть и имена и фамилии любовниц тоже. Авторитет папин в моих глазах как настоящего мужика ничуть не падал, а наоборот только рос! Думаю, был бы в то время интернет, мамочка непременно бы выложила на пост все рассказы, ну была у неё тяга к этому, была! И я совсем не осуждаю её за это, а наоборот только приветствую, ей же легче было всё это переживать, поделившись, и ей было очень нелегко, когда булыжники с улицы в комнату через окно прилетали, а был и такой случай. А папочка мой был не только полигамен, но и уникальный человек по своим деловым и целеустремлённым способностям. Может быть, и не совсем правильным в духовном смысле, да и слова-то такого он не терпел. Не знаю, страдал ли он вещевизмом, но любил жить на широкую ногу и, чтобы в доме было всё то, что ему захотелось, а хотелось ему многое. И представьте, у нас всё было и, насколько я помню, и должны они были всем и всегда, т.е. уже тогда отец научился жить в кредит, занимая у знакомых деньги, но широко. Некоторые и даже его сотрудники приходили к нам и завидовали и тем вещам и благоустройству очага. Я уже писал, что был большой рояль и мамочка музицировала на нём. Потом у нас была радиола, высотой примерно с совковый саратовский холодильник, с прекрасным ламповым усилителем и акустикой. Мамочка была большая любительница грампластинок и у неё была большая коллекция их. Уже с детства я слушал Лещенко, но не Лёву, а Леонида, Козина, Изабеллу Юрьеву, Утёсова и много других исполнителей и композиторов. Очень я любил цыганские песни и моя самая любимая пластинка детства это – «Тумболвал». Пластинка эта с зажигательной цыганской музыкой заводила меня, и я пытался что-то под неё даже плясать. Постоянно просил завести эту пластинку. Папа купил даже скрипку, но она так и висела, и никто на ней не научился играть. Потом папа загорелся купить охотничье ружьё, и купил, но я, ни разу не слышал, чтобы он ездил на охоту. А вот капсюли «жавело» я у него потихоньку тырил и таскал в школу и там, на переменках мы «жахали», выйдя на крыльцо школы. Делалось это очень просто - берёшь ученическую ручку, лучше с пером-скелетиком, в пистон немного глины или хлеба, чтобы держалось, втыкаешь перо в пистон и опускаешь ручку на цементное крыльцо. Жахало так, что учителя с испугу в окна выглядывали, а мы уже убежали. Потом папа решил освоить фотографию и купил фотоаппарат «Фотокор - 1»,но у него что-то плохо получалось, у меня лучше и я продолжил его увлечение, кстати, фото, где наша родня (в предыдущих страницах) сделано мною в 11 лет. Вообще, папа мой увлечён был всем новым, но освоить по настоящему, мало что смог и баян также был куплен и ещё многое чего. А вот то, что он своими руками собрал из разных частей мотоцикл, на раме от отечественного мотоцикла, который назывался - «красный октябрь» и потом катался на нём, и даже ездил в небольшие путешествия по области - это будет уже настоящим его хобби, и скоро он из мотоциклиста превратится в автомобилиста, но это уже на следующих страницах моего повествования.
