Годы берут своё. Я всё чаще и чаще ловлю себя на мысли взять в руки перо и написать нечто вроде биографии, прожитой жизни. Тут же останавливают мысли. Зачем? Кому это нужно? Да, многое уже и забыто.
Родился я через десять лет после смерти В. И. Ленина 2 мая 1934 года. Моя мама Нюйблом Зинаида Фёдоровна дочь русского мастера-стеклодува Фёдора Ефимовича Маршунова и гордой интеллигентки, домохозяйки, немки из Малой Вишеры.
Итак, родился я в г. Чудово. Детство своё раннее помню заплатками, но яркими, сочными. Вот отец везёт меня в д. ясли на деревянных, ясно помню самодельных санках. Я помню его высокую и очень тощую фигуру, с высоко задраной вверх головой. Таким остался он в моей памяти потом, на всю жизнь. Отец Нюйблом Григорий Иванович-сын шведа (Ижорца) Нюйблом Ивана Александровича и исконно русской женщины Фроловой Ирины. Отчества уже теперь и не помню.
Ежели говорить о моих бабушках и дедушках, думаю нужно начать по мужской линии с отца.
Дед очень рано умер. Ему было только сорок пять лет. Но до этого он успел многое сделать. Главным памятником ему до сих пор существует железная дорога, названная в последствии "Кировская", которую он строил от Чудово через Тушино, Зеленцы, Лезно, Волховстрой и так до Рыбинска. Из его жизни по рассказам отца я и пишу воспоминания. Характер у деда был суров. Он не любил попов, но любил ходить в церковь, любоваться церковными обрядами. Носил чёрную окладистую бороду, скрывая за ней свою худобу. Дети рождались у дедушки с бабушкой ежегодно и ежегодно они умирали от какой-то там болезни по несовместимости крови. Мой отец Гришенька родился кажется восьмым или девятым. И вдруг выжил, когда уже не было никакой надежды, немало удивив этим не только своих уже кстати, натерпевшихся похоронных дел родителей.
Как и полагалось в то время, снарядили тройку лошадей, укутали малютку Гришу, была зима, "хватанули" на дорожку, гурьбой вышли из маленькой хатки, сели в сани с родными и близкими и под звон бубенцов, с песней, помчались за двенадцать вёрст в сторону старого Величавого Волхова, за древнее и знаменитое имение бывшего графа Аракчеева, в храм на крестины. Этого хотела моя бабушка Ирина. Чудовская церковь её не устраивала.
Мчались на тройках Чудовские гуляки на кристины яркой, лунной, зимней ночью. А когда взмыленные лошади остановились у ворот храма и настоятель вышел встречать гостей, родители Гришеньки не смогли отыскать младенца в санях.
Обратная дорога была мучительной и страшной. Предыдущая пьяная, бессонная ночь дала о себе знать. Но люди, едва стоявшие на ногах, метр за метром, по-звериному обнюхивали почти все двенадцать вёрст обратной дороги, отыскивая в сугробах обочины заветный кулёк с младенцем.
Его нашли тогда, когда уже не было никакой надежды. Его нашли тогда, когда мать его уже выла волчицей на всю округу, почти двумя ночами стоя над бездной сумасшествия!Гришка, безмятежно спал в морозной, снежной люльке сугроба, в полуверсте от окраины Чудово, на обочине Грузинского тракта.
Отныне дед мой Иван Александрович Нюйблом перестал посещать церковь. А сын его Григорий так и остался нехристем на всю свою оставшуюся жизнь. Дед же с той памятной ночи никогда больше не брал в рот спиртного.
