Померанчук вне науки
Вне науки Чука было мало, но нельзя сказать, что не было совсем. Он сам говорил о себе (см. «Воспоминания» А. Д. Сахарова [2]): «Я человек старомодный, и для меня всё ещё самыми важными являются такие странные вещи как любовь». И — я добавлю — дружба. Было несколько человек, при упоминании которых всегда теплел голос Чука — Шмушкевич, Ахиезер, Мигдал. Чук восклицал: «Илья Миронович!» (Шмушкевич), указательный палец шёл вверх, и интонация была такова, что Илья Миронович способен на такие поступки (по-видимому, разгульные), на которые не способен никто другой. Если Илья Миронович (крупный, представительный мужчина) присутствовал при таких разговорах, он тут же ужасно краснел. (На самом деле, Илья Миронович был высоконравственным человеком, ни к какому разгулу не способным.) К Ландау отношение было иным: нельзя ведь с теплотой говорить о Боге, а для Чука Ландау был Богом.
В молодости, говорят, Чук был правоверным советским гражданином, комсомольцем. Не активным, конечно, — вся его активность уходила в науку — но правоверным. Когда Ландау посадили, это было сильнейшим ударом для Чука (Бога — и посадили!). С тех пор Чук стал очень (и, часто, чрезмерно) осторожен. В 1956 году после разгона партийной организации ИТЭФ, в Институте проходила кампания по укреплению вновь созданной организации — старались вовлечь в партию новых членов. Чук как-то пришёл ко мне и сказал: «Борис Лазаревич, я не уговариваю Вас вступить в партию, но если бы Вы такое сделали, я бы встретил это с пониманием». Чук прекрасно знал мои политические взгляды, очень далёкие от коммунистических.
Тогда же он позвонил Никитину и сказал:
—Сергей Яковлевич, не могли ли Вы меня принять?
—Что Вы, Исаак Яковлевич, я сам к Вам зайду.
Дальше рассказывает Никитин.
У Чука сидел Грибов.
—Володя, — сказал Чук, — не могли ли Вы на минутку выйти?
Мы остались одни, и Чук сказал:
—Сергей Яковлевич, я считаю, что Вам нужно вступить в партию.
—Только после Вас, Исаак Яковлевич, — ответил я.
Чук помолчал.
—Да, — сказал он, — я так понимаю, что Володю можно позвать обратно?
* * *
У Чука был набор любимых анекдотов, подходящих ко многим случаям жизни. Вот один из них.
Одному человеку, который жил и работал на окраине Москвы, часто приходилось бывать в центре. И там он посещал один общественный туалет. Поскольку он делал это часто, то в результате познакомился с работавшей там пожилой женщиной. Иногда он давал ей какую-нибудь мелочь. Потом, на некоторое время ему пришлось уехать из Москвы. Вернувшись, он опять посетил этот туалет, но его знакомой там не оказалось. Он огорчился и подумал: «Пожилая женщина, всякое могло случиться...» Спустя какое-то время он случайно зашёл в туалет на окраине и — о радость! — увидел там свою знакомую. «Почему Вы здесь, а не на прежнем месте?» — спросил он. «Интриги», — ответила она.
Это вечно живой анекдот, и я думаю, сейчас он ещё более актуален, чем во времена Чука.
А вот другой любимый анекдот.
В одной деревне жили поп и староста, которые терпеть не могли друг друга. Однажды идёт поп вдоль реки и видит: староста удит рыбу. Думает поп: спрошу-ка я его «Как ловится?» Если он ответит «Хорошо», я ему скажу: «На этом месте каждый дурак сможет рыбы наловить». Если он ответит «Плохо», я скажу: «Какой же дурак здесь рыбу ловит?!»
Спрашивает поп:
—Как ловится?
—А пошёл ты на... — отвечает староста.
В любом деле всегда есть третья возможность, заключал Чук.
Однажды, как рассказывал Чук, у него дома сломался унитаз. Он вызвал водопроводчика. Пришёл пожилой мужчина и стал его чинить. Работает полчаса, час, что-то у него не получается. Чук подходит и говорит: «А если здесь сделать так-то и так-то?» «Что ты мне советы даёшь? — отвечает водопроводчик, — я тридцать лет по говну работаю!»
Эту историю Чук рассказывал довольно часто — поводов было предостаточно.
В заключение ещё один, уже реальный случай (об этом мне рассказал Е. Л.Фейнберг). Померанчук выступал на семинаре в ФИАНе с докладом о дифракционном рождении частиц при столкновениях налетающей частицы (или ядра) с ядром. В этом процессе рождение частиц происходит, когда налетающая частица (или ядро) проходит вне ядра, в области его дифракционной тени. Присутствовавший на докладе Д. И. Скобельцын спросил: «Как это может быть, ведь налетающая частица проходит вне ядра и с ним не взаимодействует?» Померанчук объяснил, что волновая функция налетающей частицы перекрывается дифракционной тенью ядра, и отсюда возникает взаимодействие, и продолжил доклад. Через некоторое время Скобельцын повторил свой вопрос. Померанчук дал по существу тот же ответ, но другими словами и более подробно. Прошло какое-то время, и Скобельцын снова задал тот же вопрос. Померанчук ответил: «Если хотите, можете это рассматривать как непорочное зачатие».
Литература
1.Д. Д. Иваненко. Эпоха Гамова глазами современника. — В книге: Джордж Гамов. Моя мировая линия. М.: Физматлит, 1994, 231-292.
2.А.Д.Сахаров. Воспоминания. — Нью-Йорк: Изд-во им.Чехова, 1990.
