Я не отступил от своего слова, несмотря на все советы и уговоры. За те месяцы, что прошли между написанием письма и чемпионатом мира, мне не раз приходилось общаться с Павлом Садыриным, обсуждать ситуацию. Я откровенно объяснил ему, что это вопрос совсем не личного характера. Как к человеку у меня не было к нему претензий, но как к тренеру были. Я все-таки много времени провел за границей, в таком большом клубе, как «Манчестер Юнайтед», и отнюдь не понаслышке знал о передовых методах работы, позволявших добиваться серьезных результатов. Поэтому сам мог судить, насколько методика Садырина не соответствовала современной европейской методике.
А лично к Садырину я относился неплохо, даже несмотря на то, что во время этого конфликта он не раз награждал нас во всеуслышанье нелестными, прямо скажу, грубыми эпитетами. Но ему ведь тоже было тяжело, а справиться с таким напряжением может не каждый. Я не винил его и не стал считать своим врагом. Я не раз говорил тогда и повторяю это сейчас: наши разногласия имели не личный, а лишь профессиональный характер.
Увы, суть этих разногласий с подачи наших оппонентов и подпевавших им журналистов была сведена лишь к одному пункту - материальному. Тогда как для нас самих он был не так уж важен. Нам прежде всего хотелось достойно выступить на чемпионате мира, и мы понимали, что для этого нами должен руководить самый квалифицированный тренер, а таким мы считали Бышовца.
Если вы спросите меня сегодня, по прошествии почти десяти лет, были ли, на мой взгляд, наши действия ошибкой, я отвечу: «Да». Добровольно отказаться от участия в таком турнире, как мировое первенство (тем более, что, как показала жизнь, это был наш единственный шанс), разве это не ошибка футболиста? Ошибка, да еще какая! Но вот другой вопрос: был ли у нас шанс избежать этой ошибки? На него я едва ли смогу ответить определенно.
Те ребята, которые, передумав, все-таки отправились в США, вернулись оттуда без особой славы и ярких впечатлений. Некоторые из них признавались мне позже, что считали ошибкой поездку туда. Видите, как получается: и так ошибка, и так ошибка.
Наша сборная попала в такую группу, из которой и в сильнейшем-то составе, с лучшим тренером, было крайне сложно выйти. Бразилия - будущий чемпион, Швеция - будущий третий призер, и Камерун. Я не берусь утверждать, что, будь мы все вместе и руководи нами Бышовец, мы выступили бы лучше. Но нельзя не признать, что в том виде, в каком команда приехала в Америку, у нее было совсем мало шансов.
Многие тогда говорили, что мы нарушили один из главных футбольных законов: игроки должны выполнять указания тренера, а не указывать ему и тем более не диктовать руководству, какого тренера ему назначать. Да, закон такой существует, но наш футбол в то время жил отнюдь не по законам. Законы игнорировались и чисто спортивные (как я уже говорил, мы, игроки зарубежных клубов, отчетливо осознавали, насколько отставал наш футбол от европейского), и общечеловеческие: нас постоянно обманывали, с нами хитрили, как только могли.
Когда мы завели речь о материальном вознаграждении, мы говорили вовсе не о том, что нам надо платить больше. Вообще никогда за время моего выступления в сборной никто из нас не то что не торговался, но даже и не обсуждал таких вопросов. Нам говорили: «Ребята, за это вы получите столько-то», мы отвечали: «Хорошо» и шли делать свое дело. Никакого недовольства, никаких просьб увеличить сумму не было и в помине.
Недовольство же и возмущение появлялись тогда, когда нам по окончании турнира, отборочного или финального, вдруг объявляли, что заплатят меньше, чем обещали. Вот это я и называю неуважением законов - законов чести, законов порядочности. Не хочешь много платить, - назови сразу меньшую сумму, и можешь быть уверен, что никто не встанет и не скажет: «Ну нет, за такие деньги я играть не буду». Но уж если дал слово - выполняй. Вопрос только в этом, а вовсе не в лишних нулях в ведомости. В конце концов, всем известно, что игроки зарабатывают деньги не в сборной, а в клубах. Выступления за национальную команду - это прежде всего честь, а не заработок. Но почему слово «честь» должно иметь значение только для нас, а не для руководства? Пообещать, а потом не выполнить обещание - разве это соответствует понятиям чести?
Понимаю, что мои слова могут вызвать скептическую усмешку и что проверить их нельзя, но если бы вдруг нам сказали: «Так, мол, и так, денег у РФС нет, и платить мы вам вообще не сможем», думаете, мы бы все отказались играть за сборную? Уверяю вас, отказников было бы немного. По крайней мере, мы бы точно знали, что уж здесь нас не обманут. Другое дело, что никто не мог нам так сказать, ведь всем известно, что за участие в финальном турнире чемпионата мира или Европы все национальные федерации получают деньги от ФИФА или, соответственно, УЕФА.
Примерно то же самое происходило и с экипировкой. Зачем нам подсовывали второсортную форму, тренировочные костюмы не по размерам? Не легче ли было сказать: «У нас проблемы, поэтому давайте тренируйтесь в своей форме»? Боже мой! Да разве трудно было мне взять с собой из Англии бутсы, футболку да трусы? Уж здесь-то любого из нас экипируют так, что формы до конца дней хватит. И я преспокойно, без малейшего ущерба для своего клуба, мог бы тренироваться со сборной в собственных вещах. А так я был вынужден буквально выпрашивать новые штаны, говоря, что прежние порвались. А в ответ администратор удивленно поднимал брови: «Как же так, они же у тебя новые». Ну и что, что новые, если рвутся на второй день? Или, может, я их специально ножницами порезал?
Свободное копирование
