31 января. Проплутав почти всю ночь по лесу, к восьми с половиной часам утра полк вышел у местечка Шиткемен и перешел границу в районе деревни Правый Ляс. Вид пограничных столбов с русскими гербами приподнял наше настроение. Нам казалось, что мы уже вырвались из огромной петли окружающих нас нескольких немецких дивизий, что мы уже на своей земле, дома… Мы с надеждой и бодростью стали смотреть туда – вперед, к востоку, где были (как мы думали) только наши войска! Но… это был горький самообман, в чем мы скоро и убедились!
Около десяти часов утра, у деревни Буцки, полк остановился на отдых, поджидая 105-й полк, оторвавшийся в лесу. Предполагалось сделать отдых до двух часов дня, но как раз в это время наша разведка дала знать о появлении значительных сил противника у нас в тылу, и около одиннадцати часов утра полк двигается дальше, на Еленево через Врубель – Бамново – Рудки – Казимировки. Поручик Курдюмов послан отыскать штаб 27-й дивизии и доложить начальнику дивизии о вчерашнем бое и о дальнейших действиях отряда. Часов в семь вечера полк прибыл в Еленево и расположился на ночлег, выставив во все стороны сторожевое охранение. Местные жители сообщили нам, что немецкие разъезды недавно были здесь и расспрашивали их, не проходили ли здесь русские?..
На мой вопрос о дальнейшем хранении знамени командир полка приказал продолжать хранить знамя мне лично, до прихода полка в Сувалки.
Шел мелкий непрерывный дождь. На душе было невесело. Несмотря на страшную усталость, я в эту ночь заснуть не мог в той хате, где пришлось ночевать, настолько нервы мои были напряжены. Забота о полковом знамени, зашитом у меня в шинели, не давала мне покою. Я снял с себя эту шинель, повесил ее в углу около икон и сам не отходил отсюда. Все те статьи закона, на которых мы, офицеры и солдаты, были воспитаны, о хранении и спасении знамени как полковой святыни и о страшной ответственности, как моральной, так и юридической, за потерю знамени, – неотступно стояли в моем уме. Почему командир не снял с меня этой ответственности вчера, после окончания боя? Почему не охранять знамя караулом, как всегда, а не потайно, одним человеком? Мысленно упрекал я командира полка. Ведь вот сейчас, ночью, когда полное изнурение и глубокий сон объяли весь полк, немцы могут ворваться в эту хату, и что я тогда смогу сделать?! Я нервничал, волновался, хотел опять идти к командиру полка… но в то же время начинал оправдывать распоряжение командира полка, упрекать себя в малодушии и трусости… и так до рассвета в полубреду провел всю эту ночь!
Свободное копирование
