30 января. К 9½ часа утра полк прибыл в деревню Нассавен. Указанные приказом начальника дивизии позиции Нассавен – Гросс-Кальвейтшен уже были заняты сторожевым охранением от 2-го батальона, прибывшего с 1-й батареей накануне, около семи часов вечера.
Начальником колонны генерал-майором Беймельбургом приказано было занять 105-му полку позицию у Нассавена, а правее – 2-му батальону нашего полка, еще правее, до Гросс-Кальвейтшен, – 1-му батальону, 9-я и 10-я роты были назначены в резерв 105-го полка, а 11-я и 12-я роты – в резерв генерал-майора Беймельбурга. 4-й батальон был назначен в полковой резерв и следовал со штабом полка в деревню Грюнвальде, где и должен был расположиться. Командир полка со штабом поехал вперед, к деревне Грюнвальде. Въехав в Роминтенский лес и проехав по дороге до поворота на деревню Грюнвальде, услышали ружейную перестройку. Зная, что позиция по северной опушке леса до деревни Кальвейтшен (включительно) должна быть занята 1-м батальоном и желая выяснить обстановку, а также поставить в известность командира 1-го батальона о приходе полка, командир полка послал поручика Нечаева и подпоручика Курдюмова к полковнику Крикмейеру. Подъехав к опушке леса, офицеры обнаружили сильный кавалерийский разъезд немцев, направлявшийся под прикрытием пехотной цепи в северо-восточном направлении, к опушке леса. Параллельно опушке, по дороге с запада на восток в направлении на Гросс-Кальвейтшен, двигалась колонна противника, имея в голове кавалерию, около пол-эскадрона. Состав и силу колонны точно определить не удалось, так как наши офицеры были замечены кавалерийским разъездом и подверглись ружейному обстрелу. Часть кавалеристов отделилась для преследования.
Тем временем штаб полка прибыл в деревню Грюнвальде, куда прибыли и посланные командиром полка офицеры и доложили о сложившейся обстановке. На севере продолжался редкий огонь, а вскоре послышался огонь и с северо-восточной стороны.
Объезжая деревню, штаб полка продвинулся к восточной части деревни и выехал на горку. Тотчас же огонь с севера и северо-востока усилился, направлен был и по штабу. Дальнейшее наблюдение обнаружило цепи противника в северном и северо-восточном направлениях. 4-му батальону было послано приказание идти как можно скорее.
Прибывши, 4-й батальон занял позицию по личному приказанию командира полка, громко командовавшего: «Уфимцы, вперед! 13-я и 14-я роты фронтом на северо-восток». Почти одновременно заняли позицию и пулеметы у деревни Грюнвальде: семь пулеметов фронтом на восток, а два пулемета – на запад, на случай обхода. Тотчас же завязалась с обеих сторон сильная пулеметная и ружейная стрельба. Артиллерия наша не успела занять позицию и участия в бою не принимала. Немцы усиленно стреляли из легких гаубиц, но зато наши пулеметы, искусно устроив свои гнезда на двух горках и на чердаке одного дома деревни Грюнвальде, долгое время парализовали намерение немцев окружить нас и наносили им своим огнем огромные потери.
Главным героем пулеметной обороны здесь был начальник пулеметной команды поручик Нечаев. Общее же руководство боем исходило от самого командира полка полковника Отрыганьева, открыто под градом пуль и шрапнели находившегося среди рот 4-го батальона.
Около 11½ дня командиром 13-й роты капитаном Блехертом было обнаружено появление противника в юго-западном направлении. Тотчас же приказано было 13-й роте переменить фронт на юго-запад. Почти одновременно с сим получено было донесение командира 14-й роты штабс-капитана Олешкевича об обходе противником левого фланга его роты. Для противодействия обходу выдвинута была 15-я рота. Одновременно с сим послан был к генералу Беймельбургу подпоручик Курдюмов с докладом об обстановке. Вскоре для усиления боевой линии была выдвинута мною полурота под командой подпоручика Врублевского, причем один из этих взводов составил прикрытие пулеметов поручика Нечаева, и, таким образом, в батальонном резерве осталась одна знаменная полурота.
Бой разгорался и принимал для нас все более угрожающий характер. В 12½ часов дня командир 15-й роты штабс-капитан Кириллов донес, что противник большими силами обходит наш левый фланг. Вскоре получено было такое же донесение от командира 13-й роты капитана Блехерта об обходе противником нашего правого фланга. Обоим этим командирам рот, ввиду отсутствия резервов, приказано противодействовать обходу всеми имеющимися у них средствами.
Около двух часов тридцати минут дня подпоручик Жук лично доложил командиру полка о движении новой колонны противника с артиллерией и кавалерией по шоссе с севера на Гросс-Кальвейтшен, на юг. Одновременно с сим от всех рот поступили донесения об израсходовании патронов. Такое же донесение поступило и от пулеметной команды. Ввиду такой угрожающей обстановки, не имея возможности, за отсутствием обоза, пополнить патроны, около трех часов дня командир полка отдал приказ об отступлении на Нассавен. В это время немецкие цепи уже пробирались лесом к знаменной полуроте 16-й роты. Я донес об этом командиру полка. Получив приказание последнего скорее выйти со знаменем из района боя, я для прикрытия отхода рассыпал один взвод в цепь по двум угрожающим направлениям. Патроны у нас еще были, и когда этот взвод открыл частый огонь по быстро наступающим с двух сторон немцам, я с последним знаменным взводом, перебежав лощину, углубился в лес, к западу. Во время этой перебежки по лощине убито шрапнельным и ружейным огнем пять человек и несколько человек ранено. Ранен был в руку с раздроблением плеча сам знаменщик, шедший рядом со мной, и кровью его обрызгано было самое знамя!..
Свободное копирование
