Тревожные вести с Родины
В двадцатых числах июня я возвратился из Хаена и зашел к нашему военному советнику Кольману.
Поговорили о том о сем. Я заметил, что Кольман мнется, словно хочет и не решается сказать о чем-то потаенном.
— Что случилось? — напрямик спросил я.
— Ты давно не читал газет?
— Где же я мог их читать?
— А радио тоже не слушал?.. И ничего не знаешь?.. Кольман огляделся, будто опасаясь, что нас подслушивают.
— Одиннадцатого числа состоялся суд над Тухачевским, Уборевичем, Корком, Якиром… Они вели вредительскую работу, пытались подготовить наше поражение в будущей войне. Хотели восстановить власть помещиков и капиталистов.
— Что?!
Кольман подал еще одну газету за 13 июня:
— Вот здесь…
Строчки прыгали у меня перед глазами:
«… Двенадцатого июня сего года суд приговорил подлых предателей и изменников к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведен в исполнение. "
Как наяву, я увидел перед собой лицо Якира:
— Вам поручается важнейшее партийное дело, товарищ Старинов. Надеюсь, вы оправдаете наши надежды…
Увидел лес под Олевском. Аэродром под Харьковом. Ночные учения, где Якир с гордостью говорил о советской военной технике.
Этот человек — предатель и изменник?! А маршал Тухачевский — бонапартист?! Эйдеман, Уборевич, Примаков, Путна — прославленные герои гражданской войны — и все они тоже враги народа?!
Кольман осторожно взял у меня газету.
— Как же это? — только и мог выговорить я.
— Чудовищно, — согласился советник. — Невозможно поверить. Но ты же видел…
— А какая им была корысть предавать Советскую власть? Власть, которую они сами устанавливали?! За которую кровь проливали?!
— Тише… Конечно, дикость какая-то… Сам не понимаю, на что они рассчитывали… Что им могли дать капиталисты?
— Ничего! Их бы первыми расстреляли, попадись Примаков или Якир в лапы фашистам.
— Видишь, пишут о попытке захвата власти…
— Так они же и были властью!
— Тем не менее — факт налицо…
Да, чудовищный факт был налицо. И Кольман и я не могли не верить Сталину, не верить суду.
Не могли не верить, а в сознании не умещалось случившееся…
Читая в газетах, что Вышинский награжден орденом Ленина «за укрепление социалистической законности», натыкаясь на имя Ежова и на карикатуры, изображающие ежовые рукавицы, в которых корчатся враги народа, я испытывал острые приступы тоски.
Ни на минуту не забывалось, что работал с Якиром, что неоднократно сопровождал Примакова и Тухачевского.
«А что ответишь ты, когда спросят, знал ли Якира и Примакова? Что ждет тебя по возвращении на Родину? — не раз спрашивал я самого себя. — Что ответишь? "
— Ты что-то плохо выглядишь, Рудольфе! — встревожился Доминго. — Устал?
— Да, друг. Устал…
Что еще мог я ответить капитану?
Свободное копирование
