Однажды, уже весной, меня вывели за проходную. В кабинете двухэтажного дома представили молодой женщине с короткой стрижкой.
- Ну, здравствуй, Боренька! - сказала она, теребя мою грязную шевелюру. - Поедем с тобой к маме.
От неожиданности я оторопел и не мог вымолвить ни слова. Как оказалось, это была племянница отца Ольга, моя двоюродная сестра. Она работала в Москве в Президиуме Коммунистического Интернационала, была членом партии.
Моя встреча с мамой состоялась в Москве в одноэтажном деревянном доме по адресу: Большая Якиманка, 47. Мама заключила меня в объятия, исцеловала все лицо. Она постарела, похудела, коротко подрезала волосы.
Приехать в Славуту за мной она не могла, так как недавно вышла из больницы после операции по поводу аппендицита.
Жила она, а теперь и я, в комнате у сестры - тети Юли. За стеной в двух комнатах жила семья Шор из четырех взрослых. Мама и тетя Юля дружили с этой семьей. Кухня была общей.
Тетя Юля работала старшим корректором в «Правде». Мама - в редакции газеты «На вахте». Началась моя новая жизнь. Сразу возникло множество проблем. Надо было немедленно начинать учиться в мои одиннадцать лет. Разговаривал я с сильным польским и украинским акцентом. Предстояло пройти полное медицинское обследование. Оформление метрического свидетельства, прописка и многие другие формальности доставили маме немало хлопот.
Она наказала мне, чтобы я никогда и нигде ничего не говорил об отце и дедушке, о своей жизни в Польше, что отца я не знаю и он никогда с нами не жил, а приехали мы вместе из деревни Фроловское. Фамилию мне присвоили мамину, а отчество записали с ее слов.
Вскоре маме прислали извещение, что ее муж Владимир Маркович Левитто (мой отец) приговорен к расстрелу. Забегая вперед, хочу сказать, что об отце я много размышлял в последующие годы. Многие его поступки мне были непонятны, но я убежден, что он был честным человеком и никаких преступлений не совершил, не воевал против Красной Армии. Он уехал из России, опасаясь за свою жизнь, так как в то время без суда и следствия расстреляли и убили многих офицеров Русской армии. Тогда из страны эмигрировало много людей разных сословий, которых потом стали называть «врагами народа».
В Польше отец влюбился в Зосю Станчик. Он не замечал, что она не отвечала ему взаимностью. Об этом свидетельствовали и ее отношение ко мне, и другие ее поступки. Эта связь для отца кончилась трагедией.
Отец меня искренно и горячо любил. Иначе не стал бы обманывать мать и нелегально переправляться со мной в Польшу. Он надеялся на новую, счастливую жизнь там, особенно для меня. Когда этого не получилось, он рискнул нелегально вернуться со мной на Родину. Он знал, что бывшему офицеру появиться нелегально в Советской России чревато смертельной опасностью. Но он пошел на это ради моего будущего. Честность офицера была недоказуема, а тем более если он возвращался из панской, буржуазной Польши, где правителем тогда был маршал Пилсудский.
Знай я тогда, в свои детские годы, все это - ни за что не уговаривал бы отца идти через границу в Россию. Таким образом, я стал косвенным виновником его гибели.
