Мы вернулись в Баку, потрясенные пережитым, привыкшие к виду крови, к смертельной опасности, — но не к новой жизни. Да и в Баку многое изменилось за время нашего отсутствия… И отец принял решение уехать из России. Оформление документов требовало множества хлопот и еще больше денег. Следовало решить, куда ехать — и отец долго над этим не раздумывал: не Америка влекла его, а Палестина. Еще в 14 году брат моей мамы Натан уехал в Палестину и примкнул к халуцианскому движению. Он жил в Петах-Тикве, близ приморского городишки Тель-Авива. Отец дал ему знать о своих планах и намеревался встретиться с ним по дороге в Палестину, в Константинополе.
Однажды в дверь нашей квартиры, ранним утром, замолотили кулаками. В Баку правили тогда большевики — 26 бакинских комиссаров, расстрелянных впоследствии англичанами. Мы привыкли к внезапным посещениям, и мать, открыв дверь, впустила в переднюю группу солдат с винтовками.
— Очищайте квартиру! — приказали солдаты. — Наш начальник будет здесь жить!
— У меня дети! — сказала мама. — Куда я с ними денусь? На улицу?
— Ладно, — решили солдаты, посовещавшись. — Вы — буржуи, поэтому надо вам страдать. Переходите в две комнаты, а наш начальник будет жить в четырех!
К вечеру пришел начальник. Им оказался один из 26 комиссаров — правителей города, Алексей Джапаридзе. То был идеалист, наивно веривший, что всем людям на земле может быть одинаково хорошо. О том, что всем людям на земле под властью идеалистов может стать одинаково плохо — над этим комиссары не задумывались. Уничтожить людей, сомневающихся в будущем «всеобщем счастье» или противившихся ему — это был первый, святой долг революционеров-идеалистов. Вначале они делали свое страшное дело — веря. Так же веря — потом они умирали под пулями своих друзей и своих врагов. Джапаридзе расстреляли англичане. Его семью — жену и дочерей — Сталин продержал в лагерях до самой своей смерти.
Алексей Джапаридзе оказался человеком приятным и даже застенчивым. Ему видно, было неловко нас стеснять.
— Оставайтесь в четырех комнатах, — решил Джапаридзе, — а я и в двух умещусь…
