30-ое сентября, воскресенье. Если я все-таки сяду писать, то, кроме старой темы 1) «Операция» (рассказ, который надо непременно закончить), назрело много тем.
Вот они:
2) «Моя квартирная хозяйка». Рассказ о «добродетельной» немецкой мещанке (чье имя здесь в Германии – легион), у которой муж в плену и которая, болтая о «патриотизме» и о добродетелях немецкой женщины, постоянно изменяет мужу с теми, кого она лицемерно проклинает. Не забыть о «кухне», о разговорах женщин в бункере, о том, что изменяет она не из недостатка, а из страсти к излишествам и из немецкой жадности (шоколад и «plentycigaretten»), и о застенчивом молодом человеке – немце, который был влюблен когда-то в фреляйн Тиман, но теперь беден, скрывается и которого фрау Тиман выгоняет («мне еще кормить его»). Прототип – моя квартирная хозяйка фрау Shon и тысячи тысяч немок, окружающих нас ныне.
3) «Петр Петрович». Старый эмигрант. Когда-то «мечтал», когда-то бежал от большевиков из «идейных расхождений» с ними. Служит в каком-то ресторане официантом. Целый день кланяется, льстит, жадно собирает чаевые. 45 лет, но выглядит моложе. Щегловатый и упитанный. А вечером возвращается домой и вдруг преображается: униженность трансформируется в высокомерие, лесть становится заносчивостью, услужливая улыбка уступает место наигранному скорбному выражению. И дома – встречает жена. 40 лет, а выглядит старухой. Глаза мученицы. Снимает с мужа сапоги, разыскивает под кроватью теплые шлепанцы, угощает чаем, укладывает, как ребенка, в постель. И он, который на работе служит всем и вся, здесь вдруг превращается в деспота и самодержца. Проклинает жизнь «изгнанника», ругает немецкую жадность, вспоминает карбонариев. А жена – слушает, любуется, верит, боится на него дохнуть, словно он стеклянный. Она все еще видит в нем того, за кого он себя выдает. А он – мещанин, стопроцентный мещанин. Самое-то его настоящее место – в СССР; льстил бы начальнику, гонял бы рабочих и сделал бы хорошую партийную или, по крайней мере, – профессиональную карьеру.
4) «Человек и собака». Лагерь военнопленных. Многие тысячи человек, зима. Стужа. Голод. Тиф. По утрам открываются два зрелища: живые и полуживые – за супом, десятки повозок с мертвыми – в братскую могилу (Белосток, декабрь 1941-го). На кухне засела шайка лизоблюдов. Обжираются до рвоты. Шеф – немец. У немца – собака, толстая, жирная, коротконогая. Собаке – все льстят. На кухню приходит Саша Качарава. В его глазах Джики (собака) сразу же становится символом человеческого унижения и подобострастия. И человек убивает собаку. А потом человека ведут на площадь перед кухней, раздевают на морозе и засекают до смерти.
5) Или сделать Сашу Качараву героем другого рассказа, «Сын гор». Сам пришел к немцам, потому что видел в них освободителей. И – возненавидел их. И бежал. Был пойман, причем обнаружилось, что бежал неизвестно куда, – на юго-запад. И был засечен.
6) «В тифозном бараке». Тиф в Белостоке и в Хороще.
7) «Певец». О том, как товарищ спасает товарища в этапе. Случай в этапе Минск – Белосток.
Крупные художественные темы:
1) «Повесть о Валентине».
2) «Семья Смирновых».
3) Продолжение «Умной жены».
Публицистические:
1) «Два социализма». Не забыть о том, как в Борисовском НКВД думали, что произошел фашистский переворот, когда пришел приказ – пытать (рассказ Гоголева). Не забыть о закрытых распределителях и управдомах (Берлин). Это и для второй темы:
2) «Социализм или госкапитализм?»
3) Анализ «Бесов» и ст[атья] о Гумилеве.
4) Переделка латышского материала.
Свободное копирование
