Учёба - 3

В Театр Вахтангова обычно приглашают одного, максимум двух молодых актёров, и для них подчас решается вся их дальнейшая судьба. И человеческая и актёрская.

И вот в 1950 году, в год окончания училища нашим курсом, руководство Театра Вахтангова решило взять четырёх актёров; чем это мотивировалось, мне не известно, но так было решено. И по рекомендации училища и по согласию с этой рекомендацией были приглашены Вадим Русланов, ныне известный солист Московской государственной филармонии, Николай Тимофеев, который сейчас работает в Театре Вахтангова и является одним из ведущих актёров, Михаил Дадыко, правдивейший актёр с удивительной органикой поведения на сцене и с не очень лёгкой творческой судьбой. И я.

Можете представить нашу радость и боязнь поверить в это счастье. Но это была счастливая правда. И в сентябре месяце 1950 года Р. Н. Симонов на сборе труппы по случаю открытия очередного сезона представил каждого из нас и нам вручили маленькие букетики цветов — такова традиция театра. На нас глядели с любопытством и желанием понять, что мы из себя представляем.

И с тех пор каждый раз, когда представляют очередного молодого актёра, смотрю я на него с интересом, любопытством и желанием предугадать творческую судьбу этого человека, смущённо держащего маленький букетик — первые свои театральные цветы. А потом начинают отстукивать годы, и ты видишь, как растёт этот актёр, как набирается сил и мастерства, как от роли к роли он совершенствуется, становится тоньше и глубже, как приобретает своё творческое «я».

Или, что бывает, к сожалению, чаще, этот актёр начинает с подражания, что подчас естественно, но годы идут, а он так и остался во власти теперь уже своих приёмов и штампов и костенеет, и ты уже не ждёшь от него неожиданностей и наперёд знаешь, как он будет играть очередную роль, и ему нечего сказать зрителям, и он превращается в холодного сапожника.

Или, что уж совсем грустно и жалко, приходит очень интересно работавший в училище студент, о нём много говорили, и он действительно выделялся во время учёбы своей индивидуальностью. Но вот он перешагнул порог театра и… растерялся. Здесь уже таких тепличных условий нет, каждое слово не объясняют, каждый жест не подсказывают, ждут самостоятельной работы, самостоятельного решения, а их нет. В училище студент не научился главнейшему качеству актёра — самостоятельности мышления. И не поспевает этот бедный обласканный и изнеженный в училище талант за театральным ритмом, конфузится, зажимается, теряется и… проваливает первую, всегда важную, а потом и вторую роль. А на третью режиссёр уже не хочет брать, не хочет возиться с таким нерасторопным. И вот иногда такой зажатый актёр и остаётся годы ненужным и нераскрытым.

Конечно, когда режиссёр рисует в своём воображении спектакль, он представляет себе лучших исполнителей, которые смогут выполнить его замысел.

И ему не всегда хочется тратить силы, время на актёра, который не точно подходит на ту или иную роль. И это жестокая правда театра. Это ещё один из признаков сложности и беспощадности актёрской профессии.

Конечно же, умный и дальновидный руководитель будет ради будущего работать и терпеливо ждать, будет закрывать глаза на провалы актёра, на его неумение, будет вновь и вновь пытаться раскрыть его дарование, радоваться, когда начнёт вырисовываться его почерк, его творческая личность. Это кропотливая, многолетняя работа, где главное зависит от индивидуальности и таланта актёра. Один быстро приобретает уверенность и начинает шагать твёрдо. Другой долго себя обретает. Вообще в искусстве всё предельно индивидуализировано и не похоже на предыдущий раз. А актёрская личность — это такой хитрый и сложный организм, что и воспитания требует индивидуального. И не потому, что актёры народ капризный и какой-то отличительный и особенный. Нет! Люди как люди. Надо сказать, усталые часто люди. Но ведь в зрительном зале сидит тысяча человек. Разных. По возрасту. По жизненному опыту. По воспитанию. По занятиям. Так какой же надо иметь внутренний мир, тонкость чувств, бесстрашие мышления, широту взгляда, чтобы сметь выходить перед этой тысячей и говорить им о том, что тебе кажется важным и нужным сегодня!

И вот это право выйти к зрителям воспитывает дальновидный руководитель в ещё нетвёрдо ступающем молодом актёре. И большое счастье такому юнцу встретить своего учителя, своего наставника, который поверит в его силы. Как поверил когда-то Г. А. Товстоногов, наверное, в нынешних первоклассных мастеров, замечательных, разнообразнейших актёров Ленинградского Большого драматического театра имени М. Горького.

И как поверил, к нашему великому счастью, в нас. нынешних актёров, Рубен Николаевич Симонов.

И наш виртуозный Н. О. Гриценко, и редкого актёрского дара и обаяния Ю. В. Яковлев, и одна из трепетнейших, талантливых актрис современного театра Ю. К. Борисова, и изумительной работоспособности и знания актёрской профессии Л. А. Пашкова, и другие наши актёры — все они были выведены на извилистую дорогу маленькой, но крепкой рукой Р. Н. Симонова. Это им. тогда молодым и неопытным, он доверял роли, поддерживал, ободрял, валил, ругал, помогал — воспитывал. И не боялся ответственности, не боялся провалов. И когда нам пришла пора, говоря спортивным языком, бежать на длинные дистанции, многие из прошедших такую школу выдержали. Теперь приобрело большое значение в нашем театре ещё одно поколение — Ирина Купченко, Евгений Карельских, Александр Филиппенко, Михаил Васьков, Сергей Маковецкий, Владимир Иванов, Наталья Молева. Надо сказать, что сегодня молодые актёры находятся в прекрасном положении. Это не брюзжание «опытного» человека, а объективная истина.

Безусловно, и сейчас перед молодёжью встают тысячи проблем и сложностей. И сейчас трудно пробить свою тропинку, свой путь. Всё так. Иначе и не может, наверное, быть. Я говорю о том, что тогда, в пятидесятые годы, наряду с известными актёрскими проблемами стоял и очень ясный, но так трудно решаемый вопрос: как занять молодёжь в репертуаре? Поколение, которое мы должны были сменить, отличалось необыкновенной дееспособностью, играло много, успешно, и зачастую актёрам моего тогдашнего возраста просто не находилось места на сцене. Но Р. Н. Симонов смело решал проблему, давая нам играть, невзирая на нашу неопытность, так как знал превосходно: только играя, мы сможем вырасти.

И вот этим смелым выдвижением молодёжи он сослужил театру добрую службу, мудрую службу. Его роль в судьбах многих актёров огромна. В том числе и в моей.