ЛОМОНОСИК
Юношеский дневник
Посвящается сестре Лиде
Ноги босы, грязно тело
И едва прикрыта грудь...
Не стыдися! Что за дело?
Это многих славный путь.
Н.А. Некрасов
ГЛАВА 1 1952 год ИЮЛЬ
Окончена, наконец, средняя школа. Что готовит будущее нам, выпускникам 1952 года?
На днях был последний экзамен по немецкому языку. Это был не экзамен, а трагикомедия. Наш учитель немецкого языка, красивый, видный, но слишком добрый и бесхарактерный мужчина, дал нам очень слабые знания. Шалили мы на его уроках, как хотели, решили пошалить и на экзамене. Стол, за которым сидела экзаменационная комиссия и на котором билеты были разложены в заранее согласованном порядке, был весь заставлен букетами сирени, за которыми экзаменаторам мало чего было видно. Текст из учебника, который каждый из нас должен был перевести, мы заменяли на тот, который нами заранее был выбран и переведён. Наш учитель сделал вид, что всего этого не заметил, мы же при наших слабых знаниях почти все получили на экзамене четвёрки и пятёрки. Тяжело придётся в будущем тем из нас, кто вынужден будет сдавать вступительный экзамен в институт по немецкому языку.
В девятом классе у нас появился, было, настоящий учитель немецкого языка, знающий, требовательный, но долго в школе он не продержался, не сжился с начальством и коллегами. Учительский коллектив, состоящий в основном из учителей, десятками лет учившихся заочно в институтах, отторг хорошего дипломированного педагога. Из других дипломированных педагогов у нас оставались ещё директор и завуч, которые конфликтовали между собой, директор же не ладил с учителями.
Из всего нашего класса отличниками учёбы были мы с Сашей Лазаренко, моим лучшем другом. У нас с ним шло своего рода негласное соревнование в учёбе, из девчонок хорошо училась Таня Белкина, тайная любовь Саши23.
Остальные ученики были средне и слабо успевающими, вечно списывавшими домашнее задание у нас с Сашей. Был ещё у нас неплохо успевающий ученик из соседнего района Геращенко Петя, второй год по блату прятавшийся от призыва в армию в десятом классе, так как после первого года в институт он не поступил, но он старался не выделяться, вёл себя тихо.
В девятом классе я вырвался вперёд и получил похвальную грамоту, Саша ж получил за год одну четвёрку. А вот на выпускных экзаменах он обошёл меня, мне поставили четвёрку по русскому сочинению. Правда, наш классный руководитель как-то намекнул мне, что две золотых медали для сельской школы многовато. Может быть, именно поэтому золотая медаль досталась только Саше, мне ж — серебряная.
Сегодня у меня отвратительное самочувствие, очень сильно болит голова. И всё из-за этого выпускного вечера. Накануне учителя и мы, выпускники, решили, что каждый из нас принесёт на вечер бутылку самогонки. И вот вчера почти вся эта отвратительная жидкость под аккомпанемент благих пожеланий и тостов была выпита, в результате чего часть выпускников, в том числе и я, быстро отключилась. Под утро я проснулся на скамейке возле школы, при этом я обнаружил, что у меня пропала единственная ценная вещь из моего гардероба — габардиновая фуражка, которую накануне купила мне моя сестра Лида. Хорошо ещё, что не сняли с меня ботинки, которые я на вечер одолжил у мужа моей двоюродной сестры Клавы.
Я очень пожалел, что выпил лишнее и не принял участия в веселье и танцах под гармошку. К тому же я проспал кое-что интересное. В одном из классов школы с нашей выпускницей Ниной Шабаршиной застали нашего директора.
Дело в том, что после седьмого класса Нина успела какое-то короткое время побывать замужем. После неудачного замужества она решила, вопреки закону, продолжить учёбу в нашей школе. В этом ей и помог наш директор. Сам же он после этого зачастил в их деревню. Никто ничего об их взаимоотношениях толком не знал, но разговоров на этот счёт в школе было много. И вдруг такое происшествие на выпускном вечере!
Случай с Ниной Шабаршиной, помимо всего прочего, говорит о том, что в наше время в школе могут происходить всякие чудеса ещё и потому, что почти все мы, школьники с оккупированной немцами территории, начиная с 1935 года рождения и старше, были переростками. Во время войны два года мы не учились и в старших классах были уже вполне сформировавшимися юношами и девушками. Среднюю школу мы оканчивали в 18 — 19 лет.
