Иришка улетела, а я остался с таким прекрасным настроением, с чувством вновь обретенной жизни, что Новый год решил встречать в одиночку, чтобы никто и ничто не смогли бы ненароком испортить мне этого замечательного состояния. Тогда, на рубеже Третьего тысячелетия я написал своим дочерям письмо:
Здравствуйте, мои дорогие девочки! Поздравляю вас с наступающим Новым годом, Новым веком и Новым Тысячелетием! Подумайте только, что за последние две тысячи лет это всего второй раз происходит! Желаю вам успехов в учебе, в становлении, в построении своей жизни такой, как вы хотите. Вы живете в удивительное время, у вас появились невиданные ранее возможности: вам будет принадлежать целый мир, никто не будет вам указывать, как надо жить, во что верить, и кого славить. Все в ваших руках! Все только начинается! Я вас очень люблю, хотя только сейчас почувствовал обратную связь и понял, что вы у меня есть, что вы самые мои близкие и родные люди, что вы моя плоть, что вы продолжите не только наш род, но и в чем-то, меня самого. Теперь я уверен, что со временем, мы с Настей лучше узнаем и начнем понимать друг друга, по-другому и быть не может, ведь мы одной крови! Держитесь друг друга, помогайте и заботьтесь, помните, что у вас есть ваш отец, который всегда поможет вам, всегда помнит и любит вас. Может быть, мы когда-нибудь сможем жить вместе или неподалеку друг от друга. Да и сегодня мы становимся все ближе и ближе. Настюша, будь умницей, наберись терпения и упорства, ставь перед собой цель и иди к ней, у тебя все обязательно получится!
Ириша! Я тебе очень благодарен за твой приезд. Он не только сделал для меня великое открытие, но придал мне силы и надежды на лучшее, сегодняшнее мое прекрасное настроение, первое за весь этот 2000 год, создано твоим приездом, нашим общением. Я, наконец, впервые почувствовал, что я не сирота, что у меня есть родные красивые и умные дети. Лучше поздно, чем никогда. Поцелуй за меня Настю. Я напишу ей письмо и перешлю фотографии.
И даже спустя уже три месяца после нашей встречи в Праге, я все еще жил под впечатлением общения с дочерью.
…Мне привезли книгу Ельцина, я начал ее читать, и уже вторая глава посвящена его дочери Татьяне. Так вот он пишет то, о чем и я подумал после твоего отъезда: «Что чувствует отец взрослой дочери, когда она стала окончательно взрослой? Это очень сложно выразить словами. Это какая-то другая любовь, не менее сильная, чем та, которую испытываешь, когда она еще малыш, ребенок, подросток, девушка…На всех этапах по-разному. А тут, какое-то удивительное чувство покоя. Открываешь во взрослой дочери и потрясающее женское обаяние, и мягкость, и ум, и тонкость. В то же время с некоторым удивлением обнаруживаешь в ней свои черты. И при всем при этом она тот человек, который может сказать тебе, порой даже резко, всю правду…" Только у Ельцина дочь стала взрослой в 30 лет, а ты у меня гораздо раньше.
В тот же день я получил от дочери ответ:
Папа, спасибо за теплое письмо! Ты знаешь, я все время тоже вспоминаю свою поездку к тебе, и сделала много выводов для себя и о тебе, и о себе, и о наших прошлых, и нынешних отношениях. По-моему, мое решение и мой отъезд из России, в известном смысле, повлияли на тебя. Я очень рада, что, наконец, обрела снова моего папу, такого, каким я его помню из детства, без влияния посторонних. Мне эта поездка принесла успокоение, которого мне очень не хватало в последние годы, я бы сказала, что тот конфликт, который между нами был, во мне как-то сам собой рассеялся и стал незначительным. Я рада, что мы поняли друг друга, и что теперь наступил покой и конец конфронтации.
Честно говоря, я не считал, что между нами был какой-то конфликт, хотя все последние годы был достаточно суров в обращении с дочерью. Какое-то время, может быть под влиянием «посторонних», считал даже, что Ирина обращается ко мне только тогда, когда у нее возникает какая-то проблема, а при отсутствии таковых она вообще не помнит об отце. У нас было несколько разговоров с Ириной, которые заканчивались слезами и размолвками, когда она укоряла меня в том, что я мало люблю своих дочерей, мало говорю им теплых слов и еще меньше хвалю их, когда они добиваются побед и успехов. Я же, обижаясь на упреки, отвечал в таких случаях резко и безжалостно.
Так Ирине показалось, что я слабо отреагировал на то, что она победила на Всеизраильском конкурсе молодых талантов, на то, что Настя прошла строгий отбор за право поехать учиться в Израиль, и она написала мне укоряющее письмо, на которое я ответил достаточно жестко. Вполне возможно, что именно это письмо и было причиной чувства размолвки, которое потом прошло после нашей встречи в Праге.
Вообще, мы с ней очень многое обсуждали в письмах, в том числе и ее предстоящее замужество. На этот раз против этого замужества был не только я, но и ее мать. Против были все, кто понимал, что человек, которого она так страстно полюбила, не сможет стать ее опорой в ее трудном постижении профессии и построении карьеры, которой она хотела посвятить свою жизнь. Что ж, Разум и Любовь редко уживаются вместе. Ирина хотела следовать Своей Судьбе. Пауло Коэльо пишет в своей книге «Алхимик»:
«Что же такое Своя Судьба? Это наше высшее предназначение, путь, уготованный нам Господом здесь, на Земле. Всякий раз, когда мы делаем что-то с радостью и удовольствием, это означает, что мы следуем Своей Судьбе. Однако не всем достает мужества идти по этому пути, добиваясь встречи со своей заветной мечтой». У Ирины было достаточно и мужества, и упорства, поэтому ее никто не смог остановить, только ракета…
