Когда получил, наконец, ордер на служебную квартиру, мог с облегчением вздохнуть и уволиться из аварийки.По совету друга перешел работать на Трусовский участок ГТС в июне 1997 года.
Под моим началом оказалась вся правобережная Астрахань.
В центральной части Трусово, прямо напротив станции тянется вдоль Волги несколько длинных улиц, перерезанных поперек переулками с беспорядочно раскиданными старыми деревянными домами. Вдоль берега Волги тянулись старые, дореволюционных и советских времен бараки, конторы, Бонзавод, Лесокомбинат, Рыбкомбинат, Судостроительные заводы. Кое-где вода во дворах, у домов по улицам центра Трусово стояла все лето лужами, стекая с приподнятых дорог. Телефонные колодцы вдоль домов по горло в воде. Любой ремонт кабелей в колодцах нужно было начинать, только когда «сосун водовоз» полностью выпьет воду. И дежурит, откачивая бегущую воду из грунта и каналов. Тогда не работали тысячи телефонов из-за повреждений. Меняли координатные станции на цифровые, электронные. Оборудование монтировали корейцы, линейную часть мы. Переключение самое сложное в нашей работе. Линии переключали на авось, без проекта и подготовки. Вся ответственность лежала на начальнике участка. Вздохнул, стало легче, когда назначили начальником участка Букреева В.А., а меня замом. Он старый связист, всю жизнь проработавший на линиях связи, досконально знал сети связи и все высшее начальство.
Правобережная Астрахань всегда была дальним углом города, в который власти заглядывали редко. Поэтому там строили кое-как, сбывали самое худшее.
Подземные и воздушные линии связи десятилетиями строили хаотично, бессистемно с нарушением правил строительства, без должной документации и приемки в эксплуатацию. В техотделе не было схем канализации, прокладки линий. Теряли массу времени, определяя нужный кабель и устраняя повреждения.
На планерке Генеральный директор спросил: В чем причина, что так много повреждений и почему так медленно устраняются?
Я ответил: - Это старые грехи.
Он согласно покивал головой. Приходилось выходить по субботам. Через полтора года упорной работы все вошло в норму
В лихие 90-е годы прошлого века, когда объявили стране, что наше светлое будущее – это рыночная экономика и только частный капитал способен дать нам счастье, на Трусовской стороне начался беспредел.
Лакомые куски – пароходство, судоремзаводы, заводы ЖБИ, АЦКК захватили нечистоплотные дельцы. Быстро распродали все, что можно было продать, обанкротили предприятия, где трудились тысячи людей и рванули с капиталами за границу к любимой рыночной экономике. От заводов, предприятий остались только бетонные стены, да 3-4 этажные здания заводоуправлений с множеством пустых кабинетов. И везде стояли местные телефонные станции, а через их сети подключены часто городские номера. Заходишь в брошенное здание, под ногами хрустит битое стекло, папки, тома документации, поломанные столы, шкафы, стулья. Как после бомбежки. И спросить не у кого, где же здесь была телефонная станция. Заводы, предприятия, фабрики встали.
Жители пригородных поселков остались без работы. Без средств к существованию. Быстро «заработать» деньги можно было сдав металлолом. У нас сразу стали массово пропадать чугунные люки телефонных колодцев. Позже воры освоили технологию кражи телефонных кабелей. Срезали со столбов сотни метров. Залазили в колодцы, перерубали топором кабели и вытаскивали из подземных труб. Из оболочек выплавляли свинец. Из жил медь. Приходилось напряженно работать, восстанавливать. Предприятия, где теплился огонечек жизни, находились в самых дальних концах. К ним шли дохлые, старые линии связи. Проезжая по улицам, припоминаю:
На этой площади два дня и две ночи восстанавливали затекшие кабели. На этой улице неделю делали подземный переход через дорогу. Здесь по крышам домов осенью тянули многопарный кабель. Тут разрывали трактором траншею и восстанавливали трубы телефонной канализации. Вдоль дороги у Волги бур наделал 10 дыр в подземном свинцовом кабеле. Вон там висит 4 километра «полевика» до поселка по заборам, крышам брошенных заводов и каждую субботу посвящаем его ремонту. Здесь на трассе в лютый мороз крутили кабель, греясь от подожженных автошин. Через болото тянули кабель по уши в грязи. И все эти годы шло мощное развитие сетей проводной связи. Сотовых телефонов ещё не было. Как бы хорошо не работали мои монтеры или кабельщики, всегда оставались нерешенные проблемы. Воровали, повреждали, жгли кабели. Утаскивали крышки люков на колодцах. Если бы в открытый колодец упал прохожий и получил травму, то виноваты были связисты. Монтер мог залезть на гнилой столб и упасть. Такие случаи были в области каждый год. Много нерешенных вопросов с техникой, подрядчиками, устранением повреждений в контрольные сроки, установкой телефонов. Восстановление поврежденных пар для развития...
Не мог спокойно ехать на работу и видеть открытые или заваленные мусором телефонные колодцы. Даже дома во время дождя или снегопада думал о том, что зальет наши кабели и придется устранять повреждение. С такой совестью и ответственностью как у меня это пытка. Думаю, на каждой работе мне приходилось работать на пределе в аварийном режиме. В короткие сроки с малым числом людей, а то и вовсе одному устранять неисправности.
Недавно шел из центра через Селения по старым улицам Куйбышева и Чехова.
Смотрел на полусгнившие дощатые домики, кирпичные особняки с подвалами, утонувшими в землю. Из них несло плесенью, гнилью, дохлятиной.
Думал, есть ли в Астрахани место, где бы я чувствовал себя счастливым?
Где бы у меня вспыхнули яркие, радостные воспоминания. И не мог памятью такое место отыскать. Вольно, расслаблено, хорошо, я здесь себя нигде не ощущал.
Свободное копирование
