Четверг, 9 марта
Сегодня в Персии день Нового года, и вчера мы по обыкновению представили на высочайшее утверждение проект поздравительной телеграммы шаху. После утренней пометы сомнительно, пожелает ли государь послать таковую; Его Величество, тем не менее, это сделал и возвращает сопроводительную записку министра с надписью: "Телеграмму шаху послал". Гире все еще не поправился; доктор советует ему отдохнуть, уехать хотя бы ненадолго. Министр крайне мрачно настроен; он боится, чтобы слишком большой натянутостью не испортили совершенно наши дела в Персии, и задается вопросом, как Долгоруков сообщит шаху, что его не желают допускать в Петербург, если тот во время торжественного приема дипломатов по случаю Нового года объявит о предстоящей своей поездке в Европу. Мне тоже грустно. Мои сомнения касательно службы, которой в сущности заполнено все мое существование; неизвестность и неуверенность вне этой сферы.
Пятница, 10 марта
Командир жандармского корпуса генерал Шебеко просит телеграфировать Гамбургеру, чтобы один из секретарей посольства в Берне отправился в Цюрих и получил письма, захваченные у студентов, арестованных по случаю взрыва бомбы, или снял с них копии; генерал добавляет: "Погибший при взрыве Бринштейн есть никто другой, как участник преступления 1 марта 1887 г., еврей Исаак Дембо". По донесению Гамбургера, нет никакого сомнения в том, что готовилось какое-то покушение и взрывчатые вещества были, по-видимому, чрезвычайно сильны. Читаю в газетах, что умерший после 30 часов ужасных страданий студент был ранен приблизительно так же, как и наш покойный государь. Пишу по-русски телеграмму Гамбургеру и приказываю ее отправить.
Свободное копирование
