За всё наше школьное детство нам так и не посчастливилось подержать в руках настоящую хоккейную клюшку. А с кривыми, кое-как обструганными, палками можно было играть только «у двора»! Мы и играли… А чтобы выйти на лёд, требовались коньки. Зимой 62-63 годов мама принесла домой настоящие коньки-«снегурки». Из магазина! Это была большая радость для меня, которая омрачилась буквально на следующий день, когда я собрался идти кататься на стадион. На валенки такие коньки закрепить не представлялось никакой возможности ввиду их особой конструкции. А ходили мы тогда в так называемых «прощай молодость»: суконные ботинки с «молнией» на резиновой подошве. На пятке надо было проковырять небольшую ямку для фиксатора коньков, а носок стягивался винтовой струбциной. Всё это было ненадёжно, каблук ботинка жёстко, что было необходимо для нормального катания, закрепить не удавалось, да и обувь портилась. «Снегурки» вскоре были заброшены… А у Витьки Мухина были настоящие коньки на ботинках, которые одевай и сразу можно кататься. Нога у Витьки выросла, и его коньки валялись без дела. Мама напряглась и купила за полцены эти коньки. Но коньки, как оказалось, надо было точить. Как это делается, мы не знали, и сколько Саша ни ширкал напильникам по лезвию конька, на льду ноги разъезжались во все стороны, как у коровы на льду. Я пытался кататься на этих коньках, но это приносило мне больше страданий, чем радости. Из-за этого, наверное, увлечение коньками быстро прошло, и мы опять встали на лыжи.
В Потьме мы уже катались на лыжах, но это были самодельные лыжи, которые делал нам отец. Он вытёсывал тонкую дощечку и заострял один её конец. Потом этот конец папа распаривал на пару из кипящего котла в бане и загибал его. Прибивал ремешок посередине дощечки – и лыжи готовы! А вот настоящие лыжи фабричной работы я увидел только в 63-ем году. Тогда, в марте месяце, тётя Зина Говорухина с мужем уезжала из Русских Горенок на родину своего мужа. Со всем своим скарбом они остановились в Карсуне в доме у тёти Насти. Мы всей семьёй пришли туда их провожать. И я увидел там эти лыжи. Просить долго не пришлось, и дядя Витя Говорухин с удовольствием вручил мне эти свои лыжи. Он и так бы, наверное, оставил их в Карсуне, чтобы не тащить их с собой по автобусам и поездам, а тут ему представилась возможность сделать подарок мальчишке, что он и сделал с радостью для себя и ещё более для меня. Я тут же одел лыжи на валенки (лыжи были без жёсткого крепления, с ремешками), и по мартовскому, набухшему водой, снегу гордо поехал домой. Они служили мне потом много лет до самого моего первого заработка, когда я, уже взрослый человек, смог сам себе купить лыжи с жёстким креплением и специальные ботинки к ним. Покойся с миром, дядя Витя Говорухин, ты был добрый человек!
Это была одна пара лыж на нас с Сашей двоих. Как-то мы их между собой делили и никогда никаких ссор по этому поводу между нами я не помню. Но вопрос всё-таки стоял, по-видимому. И однажды, году в 66-ом, мама принесла из школы огромные лыжи для прыжков с трамплина. Как они оказались в школе – неизвестно, но они там были не нужны, и мама их выпросила для Саши. Лыжи были огромные, тяжёлые, и я даже не пытался на них кататься. А Саше они понравились. Он был старше меня и сильнее. Конечно, бегать на них было тяжело и ему, но кататься с гор на них было великолепно. Таких лыж больше не было ни у кого в Карсуне, и Саша, наверное, гордился своими лыжами.
Вот так мы занимались спортом в своё счастливое детство. И стадионом нам была вся наша страна, т.е. весь Карсун. Мы не ставили рекордов, но мы бегали, прыгали, играли, плавали. И Олимпийский девиз: «Главное не победа, а участие!» мы соблюли на все сто процентов!
Свободное копирование
