В первый год на Эльбрусе мы занимались преимущественно измерениями и исследованиями коротковолновой ультрафиолетовой части солнечного спектра. Руководил этой работой старший научный сотрудник Физтеха С. Ф. Радионов. Мы с ним готовили и проверяли нашу сложную аппаратуру еще в Ленинграде, а потом испытывали в горах. Беспокойства она доставляла много, а кроме исследований каждый участник экспедиции нес еще солидную нагрузку по обеспечению ее общей нормальной деятельности, выполнял какие-то хозяйственные обязанности. Народ у нас подобрался дружный, делали все, что надо, и никто не жаловался. Потребовалось развернуть или свернуть палатки — пожалуйста, помочь в приготовлении обеда или протянуть провод наверх в другой лагерь — каждый с охотой.
Свои измерения мы с Радионовым вели на разных высотах, для этого имелась специально сделанная нами переносная установка. Особый счетчик света в ней помещался позади монохроматора двойного разложения. Нам удалось измерить спектральную кривую внутри области поглощения атмосферного озона. На нашей установке были зарегистрированы световые волны короче 2863 ангстрем[1] — до 2700 ангстрем. Такие волны раньше не регистрировались. Мы обнаружили их на высоте 3200 метров. Выше, на уровне 4200 метров, удалось зарегистрировать и еще более короткие волны— 2600 ангстрем. Интенсивность волн этого порядка возрастает с высотой и очень сильно. На высоте 4200 метров она (для волны в 2700 ангстрем) была в 2 раза большей, чем на высоте 3200 метров.
Результаты, полученные в наших экспериментах, были потом опубликованы в «Докладах Академии наук СССР».
Мы работали в малонаселенных и даже пустынных местах, но вскоре к нам стали наведываться жители горных аулов, главным образом балкарцы. Некоторые приезжали издалека на скрипучих арбах, разводили костры возле нижнего лагеря и сидели в сторонке, наблюдая нашу жизнь. Когда им казалось, что работа в лагере заканчивается, они спрашивали, где тут доктора, и обращались к ним за всякого рода советами.
Медики, разумеется, принимали приезжавших, выслушивали их, давали рекомендации. Поток пациентов все возрастал. Сперва мы не знали, чем вызвана такая большая популярность наших врачей. Потом выяснилось, что этим они обязаны проводнику нашей экспедиции. Он не только водил нас в первые походы, но и добывал ишаков. Торгуясь с местными жителями, проводник всячески восхвалял экспедицию. Мол, твой ишак будет служить не кому-нибудь, с ним пойдут ученые люди, и, понимаешь, какие это ученые? Они все знают, любую болезнь могут вылечить…
Не могу сказать, как эти россказни помогали ему в найме вьючных животных, но популярность медикам они создали быстро. А после того как доктора действительно вылечили нескольких детей, их слава широко распространилась в горах. Возле лагеря экспедиции иной раз возникал другой лагерь — пациентов. Медики поглядывали на него с опаской. Отказать людям в помощи нельзя. А те, проделав нередко дальний путь до нас и получив нужный совет, не спешили уезжать восвояси. Они считали, что надо еще и еще раз поговорить о своих болезнях, снова послушать врачей-кудесников — вдруг в первый раз было сказано не все или не так поняли…
Однажды на двух арбах приехали сразу человек пятнадцать — мужчины и женщины. Медики схватились за головы — у них срочная работа, а тут обследуй столько больных! Но, как выяснилось, все приехавшие были вполне здоровы. Они не нуждались в лекарствах. Они просили, чтобы медики определили возраст привезенного ими мальчика.
— Скажите, сколько ему лет, у нас никто не знает.
— На это документы существуют, метрика, — пытались убедить приезжих. Но те повторяли свое:
— Посмотрите и скажите. Вы ученые люди, понимать должны, а бумажек у нас нет, где-то они потерялись.
— Бумаги можно восстановить, — объясняли врачи. — Зачем такая спешка?
Но, оказывается, нужда в этом была. Кто-то в ауле умер, надо делить наследство, а неизвестно, достиг ли мальчик — один из наследников — нужного возраста или нет.
Сколько ни отбивались врачи, но все же пришлось им произвести импровизированную экспертизу. Написали бумажку, что по внешнему виду мальчику примерно 12 лет. Как это отразилось на разделе имущества, мы не узнали. Гости сели на свои арбы и поспешили обратно.
Медики приехали на Эльбрус не для врачебной практики и экспертиз, у них была своя обширная программа научных исследований. Изучая изменения, происходящие в организме человека и различных животных, они стремились понять механизм горной болезни, от которой люди страдают на высоте, искали пути борьбы с этим недугом, куда более серьезным, чем многие представляют себе.
Наши медики установили, например, что на высоте резко меняется способность человека различать цвета, причем чувствительность глаза к разным цветам изменяется далеко не одинаково. Эти сдвиги так значительны, что их надо учитывать на практике, работая в горах. По-другому ведет себя на высоте и человеческое ухо. Порог слышимости звуков различных частот заметно сдвигается. Это тоже надо иметь в виду при восхождении, сделали вывод медики.
Главная причина горной болезни — кислородное голодание, действие которого усугубляется повышенной солнечной радиацией. На высоте в несколько тысяч метров человек загорает и обгорает очень быстро, краснота на коже появляется уже через несколько минут. Возникновению горной болезни способствуют и холод, и сильные ветры, и большая сухость воздуха. Компенсационные процессы в организме, возникающие на высоте, как показали исследования, помогают бороться с болезнью, но до определенных пределов. К горным условиям надо привыкнуть, акклиматизироваться в них. При быстром подъеме болезнь проявляется чаще и более резко, чем при медленном, когда затрачивается меньше физических усилий.
Для горной болезни характерны одышка, сердцебиение, частый и неритмичный пульс, головные боли, кровотечение из носа. Человек на первых порах испытывает возбуждение, становится веселым и болтливым, плохо отдает себе отчет в происходящем, переоценивает свои возможности, а в горах это особенно опасно. Потом наступает заторможенное состояние. Люди делаются вялыми, движения их замедляются, возникает сонливость, реакция на внешние события запаздывает.
В горах, на высоте, люди очень быстро обмораживаются. Наши медики установили, что виноват в этом не только холод. Оказалось, что периферические венозные сосуды на высоте сужаются, следовательно, к поверхности тела поступает меньше крови, потому и защищаться от обморожения труднее.
Жизнь и работа в горах позволили на опыте убедиться, насколько правы наши медики. В последующие годы я вместе с товарищами подолгу работал в «Приюте одиннадцати», мы проводили немало времени на седловине горы, то есть на высоте, превышающей 5 тысяч метров, да и восхождение на вершину Эльбруса стало довольно обычным делом. Как-то я был даже проводником в одном из таких подъемов. Постепенно у нас образовался значительный актив альпинистов, хотя восхождения на самые большие высоты удавались не всем. Это зависело от состояния здоровья.
Свободное копирование
