Есть еще басня, написанная уже здесь, в Чорлу, по случаю особенной заботливости начальства об улучшении солдатской пищи. Смысл ее тебе будет понятен, если ты припомнишь все, что я писал тебе о привезенных сюда из-за Балкан сухарях, муке и крупе; все это страшная гниль, и солдаты, сварив себе суп, в большинстве случаев вываливают его из котлов в помойную яму. Между тем, начальство почти ежедневно или самолично, или чрез своих адъютантов свидетельствует приготовляемую пищу и страшно распекает за нее не интендантов, а бедных кашеваров, артельщиков и кого следует по инстанции. Насчет этой-то попечительности и написана басня под заглавием:
ЗАБОТЛИВЫЙ МЕДВЕДЬ
Когда-то, где-то, над стадами
С овчарками и пастухами
За старшего поставлен был медведь.
Большой, приземистый и крутолобый,
Умевший горло драть и без толку реветь
Из всей своей Таптыгинской утробы...
Хозяин этих стад, богач большой,
О верной прибыли радея,
Велел кормить овец как на убой,
Ни сена, ни овса, ни соли не жалея...
Овцам был рай -- не жизнь, да пастухи, овчарки
То сена не дадут, то соли не прибавят,
То порцию совсем убавят --
И выйдет всякий раз из овчей варки
Не суп, а бурдахлыст --
И только свист
В желудках от него, да буркотня с поносом...
И вот с доносом
К медведю шавки: так и так...
Овцам житья нет от собак.
Овец овчарки обижают,
Овса и сена не дают,
Овечки сухари грызут,
А часом просто голодают!..
Медведь вскипел: орет, ревет,
Сердито лапой в землю бьет,
Стремглав в овчарню прибегает,
Овчарок страшно распекает,
Всех пастухов на суд зовет...
Овечки думают: теперь не жизнь, а рай пойдет!..
И что же?
На завтра все одно и то же!
И всякий Божий день пред ними сцена:
Летит медведь, орет, ревет,
Сердито лапой в землю бьет,
От ярости летят из пасти брызги пены,
А бурдахлыст без перемены...
И те ж овчарки злые,
И те же сухари гнилые!
Смысл басни не велик
И разум сам собой:
(Могу сказать я смело)...
Тут нужен, брат, не крик,
Не топанье ногой,
А дело!..
Немало ходит по рукам разных мелких стихотворений, более или менее едких эпиграмм, направленных против личностей очень известных. Но никому так не достается, как нашим интендантам и жидам, а они себе только осклабляются и от удовольствия потирают свои жирные руки. Замечательна в этом отношении тонкая сметливость наших солдат, не лишенная глубокого сарказма: в своих названиях они отождествляют, и как будто по неведению смешивают интендантов с маркитантами; так, завидев интенданта, они говорят: "Вот идет наш маркитант", а встретив жида-маркитанта называют его интендантом... Но вот что я забыл тебе сообщить -- а это несколько посерьезнее всяких стихов и каламбуров: в Сан-Стефано, в ресторане Боске, куда я ходил обедать и ужинать, между прочим продавались так называемые у нас запрещенные книги: сборники, журналы, газеты, мелкие брошюры и целые объемистые социальные трактаты, издаваемые за границей нашими русскими выходцами известного направления. Немало удивлялся я тому обстоятельству, что торговля эта ведется открыто, и почти всякому русскому, приходящему в ресторан, предлагается что-нибудь купить из этих запретных вещей. Странно, здесь и комендант есть и полиция; сюда заходят на обед и, особенно, вечером на музыку, весьма солидные наши генералы; неужели на это не следует обращать никакого внимания? Неужели от этого не ожидают никаких дурных последствий? Ведь военные поезда на таможнях не осматривают, вези, что твоей душе угодно... Повторяю: это обстоятельство меня очень смутило; подобные вещи посолиднее всяческих наших стихотворений... Я не думаю, конечно, чтобы на это решился кто-либо из наших офицеров, но что этим воспользуются наши маркитанты-жиды -- это не подлежит ни малейшему сомнению, так как они перевозятся вместе с полками в одних вагонах или на тех же пароходах, которые ни на каких заставах и таможнях нигде не осматриваются; и можно быть уверенным, что под видом собственных вещей наши маркитанты-жиды постараются при сей верной оказии провезти в Россию массу подобных заграничных изданий; а такой ввоз, и еще беспрепятственный, был бы крайне нежелательным... Из любопытства я перелистывал несколько таких книжонок -- возмутительно, дерзко и подло!
Свободное копирование
