автори

1427
 

записи

194041
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Valentin_Sventsitsky » Автобиография - 13

Автобиография - 13

10.01.1902
Москва, Московская, Россия

   В Москве была перепись[1]. Одна общественная организация попросила нас, "переписчиков", которым достался район с публичными домами, -- собрать сведения об условиях жизни проституток, об их прошлом и т. д.

   Нам были розданы специальные бланки с напечатанными на них вопросами. Надо отдать справедливость, вопросы были составлены изумительно бестактно. Проходилось залезать с сапогами в душу... Но один вопрос был очень нам по душе: "Не хотите ли изменить теперешнюю жизнь?"

   Мы ходили по этим домам три дня. Днём. Заставали самую житейскую обстановку.

   Всё было "просто". Как у всех. Пили чай. Шили. Играли с детьми... В комнатах не убрано. Извиняются за беспорядок -- только что встали.

   Я был первокурсник. "Младший". Я никого ни о чём не спрашивал, но я слушал и видел -- так больно, так стыдно, так страшно было слышать эти вопросы и тихие ответы на них.

   -- Сколько тогда вам было лет?

   -- Двенадцать...

   -- Четырнадцать...

   -- Семнадцать...

   -- Кто был первый?

   -- Студент...

   -- Приказчик...

   -- Барин...

   -- Что заставило вас пойти в публичный дом?

   Молчание.

   -- Нужда? -- подсказывает "спрашивающий".

   Ответ неожиданный:

   -- Нет... Так... Куда же идти?..

   И вот, наконец, желанный вопрос:

   -- Не хотите ли изменить теперешнюю жизнь?

   И ответ ещё более неожиданный:

   -- Нет...

   -- Не хотите?! -- изумляется спрашивавший. -- Но вы, может быть, боитесь, что ваш ответ узнает хозяйка? Мы не скажем. Вам дадут возможность уйти из этого дома и заняться честным трудом.

   Молчание.

   -- Так и записать? Не хотите?

   -- Да уж... Запишите...

   -- Разве вам хорошо здесь, что вы не хотите уйти? -- Помню, одна женщина, после этих настойчивых приставаний, повернулась и молча вышла из комнаты...

   Неизвестно почему пошла в публичный дом. И не хочет оттуда уйти.

   Вот две загадки, которые я вынес из трёхдневных опросов.

   Загадка была тем страшнее, что я видел полную искренность ответов. Действительно, не хочет уйти.

   Так почему же?

   Разгадка в том, что внешней "определённой" причины и не было.

   Началось "давно". В двенадцать, в четырнадцать, семнадцать лет. Обманул. Бросил. Родила. Жизнь "не удалась". Началось постепенное "падение". Если "прислуга" (а прислуга в большинстве), то переход с места на место, из рук в руки... Постепенно это стало почти профессией. А там естественный переход в "дом". Просто вопрос внешней устроенности, совершенно "житейский". То, что было трагического и страшного, -- растянулось изо дня в день, изо дня в день... В публичный дом поступают женщины, которых мы в жизни уже сделали проститутками. Обманутые девушки, подростки и дети постепенно "общими усилиями" загубленные нами.

   Это разгадка первой загадки. А разгадка второй -- тесно с ней связана.

   Благодаря постепенности процесса падения, постепенно же усваивается профессиональная идея, что публичный дом -- это конец пути. Дальше идти некуда. Потому что есть "люди" -- это все мы. И затем проститутки -- это все они.

   Падшая -- значит, конец. Человека нет. Есть проститутка. Даже имя меняется. Крестили девочку Надеждой. Теперь она зовёт себя Манькой.

   Лежачих -- не бьют.

   Но можно ли бить того, кого вы сами втоптали в грязь, -- а главное, того, кто сам до того себя презирает, что даже отказывается считать человеком?

   Вот это-то и есть та черта, которая заставляет защищать "падших" женщин больше, чем всякого другого человека, -- потому что защищать "падшую" приходится не только от внешних оскорблений, но и от самопрезрения.

   

   В Москве производили перепись. Нам, студентам, поручили публичные дома с тем, чтобы мы попутно собирали сведения о жизни проституток. Были даны нам специальные опросные листы, в которых стояли вопросы: почему пошли в публичный дом? Кто соблазнил первый? Чем занимались раньше? Хотели ли бы вернуться к честной жизни? И т. д.

   Ответы были глубоко знаменательны. Громадное большинство было соблазнено почти в детском возрасте -- от 12 до 16 лет. В публичный дом поступили в 20-25. Значит, 8-10 лет женщина, обычно брошенная первым свершившим над ней насилие негодяем (я говорю насилие потому, что мужчина, соблазняющий ребёнка, -- именно насильник), жила другой жизнью. Чаще всего это прислуга. Она переходит с одного "места" на другое. Из рук в руки. Мало-помалу, ещё не попав в публичный дом, она уже проститутка. Её сделали такой.

   Публичный дом для неё -- лишь новая ступеньПоследняя. И вот, когда на этой ступени она "очнётся", -- бежать уже некуда. Почему? Да, во-первых, потому что нет для этого душевных сил. На вопрос: "Хотите ли уйти из публичного дома?" -- проститутки отвечали: "Нет... что уж теперь... всё равно... Куда же мы годимся..."

   Какое-то безнадёжное презрение к самим себе. Точно и за людей себя не считают! Мы "такие!.."

   Но, кроме внутреннего бессилия, масса других причин: долги хозяйке, "жёлтый билет", лишающий женщину "прав", невозможность сразу найти работу. Наконец, болезнь.

   Вот с этими последними причинами, препятствующими возвращению "павшей женщины" на честную дорогу, и можно бороться.

   



[1] Перепись населения Москвы и пригородов проходила 31 января 1902 г. (предварительная началась 15 ноября 1901 г.).

18.05.2021 в 12:45


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама