19. В стране рабов
Октябрь… А надо мною голубеет теплое небо, и сухая, рассыпчатая земля жаждет влаги. Иду по широкому шоссе, ведущему от железнодорожной станции к древней столице некогда могущественного бухарского ханства.
По обеим сторонам дороги тянутся высохшие за лето арыки, и высоко светятся раскидистые кроны тутовиков.
Поблекла листва. Ширятся голубые просветы ветвей, и незримая осень дышит над обескровленной зеленью.
Предо мною необозримая степь с далеким светлым небосклоном.
Кое-где спящими отарами овец кудрявится низкорослый саксаул. А далеко в стороне темнозеленой полосой встает стена гранатовой рощи.
В сумке у меня между двумя кусочками картона хранится залог удачи: записочка великого князя к российскому политическому агенту Лессару. Со мною моя неизменная спутница «Горничная», запасная смена белья и две лепешки, купленные мною на станции.
Незаметно отбиваю ногами десяток верст и с последнего бугорка вижу Бухару. В голубом океане дня высоко поднимаются шапки минаретов, разукрашенных пестрой восточной мозаикой. Глинобитная стена широким серым поясом охватывает древнюю столицу.
Приближаюсь к самаркандским воротам. Здесь уже больше зелени. Встречаются верхом на малорослых конях и на осликах местные жители в разноцветных халатах.
Белые, оранжевые, красные чалмы, черные бороды, бисерные тюбетейки и особенно яркие полосы рукавов издали производят впечатление большого движущего цветника.
Вхожу в город. Узенькие улички, местами крытые камышом, глухие глинобитные стены домов, полумрак, теснота и спертый воздух. Обычный азиатский город с шумными многолюдными базарами, с грязью и злым запахом скопища людей, верблюдов, собак, ослов и серых сгорбленных фигур женщин без лиц.
Знаю несколько десятков таджикских слов, это помогает мне найти Лессара.
Нашего агента охраняет сотня уральских казаков. На обширном квадратном дворе построены временные стойла для коней.
Подхожу к одному из казаков и прошу его указать, как пройти и увидать самого господина Лессара.
— А ты от кого? — спрашивает казак, зорко вглядываясь в меня серыми глазами.
— От великого князя Николая Константиновича, — твердо отвечаю я.
— В таком разе идем со мной. Поведу тебя к секретарю, а там уж видно будет.
Отправляемся к небольшому и скромному на вид домику, где обитает первый русский дипломат Средней Азии.
Лессар — человек среднего роста, довольно упитанный. Жидкие темные волосы причесаны на косой прибор.
Черный сюртук застегнут на все пуговицы. Манжеты и воротничок сверкают белизной. Темная бородка подстрижена совочком. От него пахнет не то миндалем, не то ромашкой.
С сознанием собственного достоинства протягиваю ему треугольный клочок бумажки с подписью «Николай».
Лессар вглядывается в «послание», и черные глаза наполняются смешком.
— У меня нет никакой службы… Князь должен это знать… А впрочем, спохватился он, — могу направить вас к Девятому… Он заведует недавно открывшейся конторой «Кавказ и Меркурий». Подите к секретарю и скажите, что я велел дать вам письмо от имени нашего агентства.
Я благодарю, вежливо кланяюсь и оставляю комнату.
Свободное копирование
