Такая вот любовь... - 2

                Крым   

Прошло почти три года. В начале августа 1972 года я ушел в очередной отпуск. В военно-медицинском отделе округа мне предложили «горящую» путевку в санаторий. «Парные» путевки (для офицера и члена семьи), особенно в «бархатный» сезон, давным-давно были распределены между генералами штаба округа.
А я нежданно-негаданно оказался в Крыму в военном санатории «Фрунзенское». Санаторий принадлежал Ракетным войскам стратегического назначения и располагался у подножия горы Аю-Даг рядом с Центральным санаторием Министерства обороны «Крым».

Одно из лечебных отделений санатория возглавлял мой тезка — подполковник медицинской службы Анатолий Сокольский, с которым в далеком 1960 году мы учились на Высших академических курсах по неврологии при Военно-медицинской академии имени Кирова в Ленинграде. Понятное дело, что, когда я прибыл в санаторий, он поселил меня в самый лучший корпус, буквально в двадцати метрах от пляжа, в двухкомнатный люкс с большим балконом и видом на море, Два дня я жил в люксе с пожилым генералом в отставке, а когда он уехал Анатолий сказал мне, что при возможности постарается ко мне в номер никого не подселять. Короче, я жил в шикарном люксе один…
…Но, как говорят, случайности случаются.
Примерно через неделю после моего приезда в санаторий во время обеда в столовой за одним из столиков я увидел… Ирину Антоновну. Почему я не видел ее раньше на территории санатория, пляже или в столовой — понятия не имею. Возможно мы приходили в столовую в разное время, а на пляже находились далеко друг от друга… Да и жили мы в разных корпусах.
Можете себе представить, как я обрадовался, увидев женщину, в которую не так давно влюбился с первого взгляда и с которой по воле судьбы вскоре вынужден был распрощаться. Честно признаюсь сейчас я даже почему-то немного испугался… Случайностей в моей жизни бывало довольно много, как хороших, так и не очень… И вот опять случайность — неожиданная встреча с любимой женщиной. И где?! В Крыму, у самого Черного моря…
Я задумался. К чему бы это? Неужели будет «курортный роман»? Господи! Ну, зачем Ты устроил нам эту встречу? К счастью или может быть совсем наоборот? Что сулит нам эта встреча и чем она может закончиться я не мог даже предположить…
Могу сказать, что за время, прошедшее со дня нашего расставания с Ириной Антоновной, я довольно часто вспоминал о ней, но сейчас чувство любви к этой женщине, дремавшее где-то в глубинах души, вдруг вспыхнуло ярким пламенем, словно затухающий костер, в который внезапно плеснули бензин...
…И тут я дал волю фантазии… Я размечтался! Моя Любовь Высшей Красоты здесь… Я буду видеть и слышать ее каждый день… лежать рядом с нею на пляже… Мы будем вместе плавать в теплом море, бродить по окрестностям, подниматься на гору Аю-Даг, ездить на экскурсии… Она будет приходить ко мне в люкс… Мы будем пить прекрасные массандровские вина… Ходить на танцплощадку и танцевать танго… Однажды она останется в моем люксе до утра… Мы забудем про Любовь Высшей Красоты и будем заниматься земной любовью…
…Боже мой! Размечтался дурак… Моя бабушка — тоже Ирина Антоновна — иногда о моих детских мечтах говорила так: «Дурак мыслями богатеет…».
…Я быстро закончил с обедом и спустился на первый этаж к выходу из столовой. Решил подождать Ирину Антоновну внизу и незаметно смешался с толпой отдыхающих, выходящих из столовой. Когда Ирина Антоновна со своими соседками по столу проходила мимо меня, я негромко сказал:
— Ирина Антоновна! Можно вас на минуточку?
Она обернулась, замерла от неожиданности и буквально вскрикнула:
— Боже мой! Анатолий Ефимович! Какими судьбами? – и шагнула ко мне. Мы обнялись. Она поцеловала меня, прижалась ко мне и почему-то заплакала...
Женщины, с которыми она шла, с удивлением смотрели на нас. Повернувшись к ним Ирина Антоновна, вытирая рукой слезы, радостно произнесла:
— Девочки, это Анатолий Ефимович, мой сослуживец по Алма-Атинскому госпиталю. Он — врач… Подполковник… невропатолог. Знакомьтесь, пожалуйста…
Мы познакомились. Я запомнил имя только одной симпатичной женщины, потому, что звали ее Тамара, как и мою жену. Женщины постояли с нами несколько минут и ушли, сославшись на неотложные дела. Мы остались с Ириной Антоновной вдвоем. После короткого обмена информацией — «когда прибыл, в каком корпусе разместили и прочее» — мы как-то вдруг внезапно, не сговариваясь, перешли на «ты», отбросив в сторону высокопарность и впервые обратились друг к другу только по имени.
Ирина сказала:
— А теперь пойдем сядем на скамью, и ты расскажешь мне все Алма-Атинские новости — о госпитале, моем бывшем начальнике Александре Владимировиче, наших коллегах, своей семье.
Я рассказал ей все, о чем она просила. Мне она поведала, что вскоре после переезда из Алма-Аты ее мужа из Ташкента перевели в Термез на должность заместителя командира мотострелковой дивизии, что их дочь поступила в Ташкентский мединститут, а сама она опять работает в военном госпитале. В санаторий приехала неделю назад, договорилась с врачом, что никаких процедур, кроме общего массажа и кислородного коктейля, принимать не будет. Планирует просто отдыхать и ездить на экскурсии, поскольку никогда здесь не была, но слышала и читала о Крыме много интересного.
Ну а дальше все пошло по традиционному в таких случаях сценарию. Вечером после ужина и до самого отбоя мы с Ириной гуляли по длинной набережной почти от подножия Аю-Дага до «малого медведя» и пристани. Те, кому довелось отдыхать в Центральном военном санатории «Крым» или санатории «Фрунзенское», должны прекрасно помнить этот маршрут.
Теплыми августовскими вечерами набережная шумела, почти как Невский проспект в Ленинграде или улица Горького в Москве. Отдыхающие двух санаториев и местные жители, а они вечерами тоже приходили на танцплощадку и гулять у моря, называли набережную «Фрунзенским Бродвеем».
Говорили, что когда-то между двумя санаториями стоял металлический забор, но какой-то из министров обороны (министры, их заместители и многочисленные родственники всегда отдыхали в санатории «Крым») дал команду убрать его и с тех пор территория двух военных санаториев стала общей.
Устав от ходьбы по «Бродвею», мы с Ириной спустились на пляж. Сели на лежаки, я обнял ее за плечи, моя правая рука оказалась на ее пышной груди. Она не убрала мою руку, теснее прижалась ко мне, но тихо и очень четко, как мне показалось, с некоторой укоризной произнесла:
 — Толенька! Ты, наверное, забыл наш разговор ночью в твоем кабинете о том, что существует Любовь Высшей Красоты? Я повторила тебе эти слова по телефону, когда уезжала из Алма-Аты. Я понимаю тебя, как мужчину, но давай останемся такими, какие мы были тогда. Не стоит нам становиться земными любовниками всего на несколько дней и ночей. И потом, я говорила тебе, а ты мне, что семья для нас обоих — это святое… Я никогда не изменяла мужу и не собираюсь этого делать, - и после короткой паузы добавила:
— Даже… даже с тобой… А руку не убирай… Мне приятно твое прикосновение, но на большее ты не рассчитывай… Надеюсь, что ты, как и я, рад, что у нас с тобой будет почти две недели для встреч и общения… Нам не надо будет таиться, бояться чьих-то осуждающих взглядов… Помнишь, как ты напевал «мы вдвоем, поздний час…», - и она еще теснее прижалась ко мне.
С моря тянуло прохладой, у наших ног ласково плескались волны, на танцплощадке рыдал саксофон и тонкий девичий голосок пел «…довоенное старое танго…». Мы долго любовались яркой полной Луной и звездами. Южное небо - особенное, черное. Луна, звезды казались гораздо ближе и ярче, чем в Средней Азии.
Изредка падали звезды и мы, как в далеком детстве, загадывали желания, а потом спрашивали друг у друга:
— А что ты загадал?
— А ты?
— Думаешь сбудется?
— Не знаю… Может быть… Надеюсь…

…Я проводил Ирину в корпус. Договорились утром после завтрака встретиться на пляже, поскольку по прогнозу обещали жаркий день и полный штиль на море. Долго прощались… Ирина нежно поцеловала меня в щеку, и я пошел в свой люкс…
Рано утром я сходил на пляж, поставил в самом лучшем, по моему мнению, месте рядом два лежака, положил на них полотенце, майку, старые газеты и журнал, дав понять отдыхающим что эти места уже заняты. Кстати, не помню случая чтобы кто-то из отдыхающих позволил себе занимать такие «меченые» лежаки.
До обеда мы жарились на солнце, купались, дурачились, как дети, в море. Ирина долго плавала от «министерского» пляжа до «малого медведя» и обратно…
Когда мы стали собираться на обед она сказала мне:
— Толик! У меня есть предложение. Давай после обеда немного отдохнем, а часа в четыре сходим на «Медведя». Соседка рассказывала, что подниматься на смотровую площадку трудно, но зато впечатления от похода получаешь потрясающие…— С удовольствием. С тобой, Ирина, готов идти хоть на край света, - ответил я.
— Не увлекайся, дорогой… Женщина — существо коварное… Не успеешь оглянуться, как она уведет тебя «далеко и надолго» - улыбнулась Ирина.
— Может быть, но только не такая, как ты…
— А ты, Толя, оказывается доверчив, как дитя малое… Ну, ладно… Пошли на обед и собирайся в поход. Надеюсь спортивный костюм и кеды у тебя есть. Узнай, пожалуйста, у дежурной медсестры — она ведь местная — по какой тропе нам лучше взобраться на гору. А я узнаю по какому маршруту ходила моя соседка …
На мой вопрос о тропинке на «Медведя» медсестра удивленно пожала плечами:
— Не знаю… Я туда никогда не ходила…
Как мы поднимались на смотровую площадку — отдельная песня. Четко обозначенной тропы, ведущей к площадке, не было и в помине. В некоторых местах приходилось карабкаться вверх буквально на четвереньках, цепляясь за тонкие колючие ветви и корни кустов. Но мы все-таки добрались до цели.
Никакой оборудованной площадки на горе мы не нашли. Просто у края отвесного обрыва к морю кто-то соорудил шаткую оградку из тонких веток. А вид с этого уступа на море и далекие окрестности открывался действительно чудесный. Вокруг была какая-то звенящая тишина. Никакой живности и даже птиц на горе мы не увидели и не услышали. Только где-то далеко внизу большие морские волны с шумом разбивались о скалы и беспокойно кричали чайки.— Толик! У меня такое впечатление, что мы с тобой оказались в каком-то первозданном мире, - глядя вдаль и на скалы, тихо сказала Ирина.
—Ты права… Так и кажется, что сейчас из-за этой скалы выползет какой-нибудь динозавр или ящер…
Мы посидели на чахлой траве на краю обрыва не более тридцати минут, отдышались, пожалели об отсутствии у нас фотоаппарата и стали собираться в обратный путь. Спуск с горы оказался ничуть не легче, чем подъем. Уставшие, мы, сразу пошли на пляж и почти до самого ужина нежились в ласковом море…

…Дни наших «крымских каникул» с Ириной мелькали один за другим, как пейзажи за окном скорого поезда. Каждый день у нас был заранее спланирован. Мы съездили в Ялту в Дом-музей Чехова, посетили «Ласточкино гнездо» — памятник архитектуры и истории, расположенный на отвесной 40-метровой Аврориной скале, побывали даже в Евпатории. Ходили через перевал в Гурзуф и Артек. Были в Ливадийском и Воронцовском дворцах. Несколько раз на катере совершали морские прогулки и на «Ракете» вдоль побережья. Были в Алуште и Анапе. Жалели, что не было экскурсии в Феодосию в музей художника-мариниста Ивана Айвазовского.
Вечера проводили на танцплощадке, где играл местный эстрадный оркестр и две молоденькие девочки неплохо пели модные в те годы шлягеры, или гуляли по набережной.
В дни, когда погода капризничала, мы уходили с Ириной в прекрасный клуб санатория «Крым». На втором этаже клуба работало небольшое, но очень уютное кафе где мы спокойно общались, пили полусладкое советское шампанское, лакомились пирожными и мороженым с ароматным вареньем из лепестков роз…
Иногда по утрам вместе ходили на маленький рынок недалеко от проходной санатория и покупали необыкновенно вкусные, огромные мясистые помидоры со странным названием «Бычье сердце», а в магазине «Вино» — массандровский белый портвейн.
Дважды на территорию санатория привозили херсонские арбузы. Мы купили несколько штук и хранили их у меня на балконе.
Ирина практически каждый день приходила ко мне в номер. Я попросил Сокольского, и он предупредил медсестер, чтобы они не препятствовали Ирине проходить в корпус и ко мне в номер.
Помню, как она впервые пришла ко мне в люкс и поразилась убранству. Тогда люксы, как правило, предназначались для размещения генералов и членов их семей. В одной комнате стоял небольшой диван, стол, два кресла, а также холодильник, телевизор и сервант с набором посуды и красивых бокалов. В санузле был душ, в котором Ирина, кстати, несколько раз мылась потому, что в ее корпусе санузел и душ был один на весь этаж в конце коридора.
Ирина восторгалась:
— Ну, Толик! Однако, твой тезка хорошо тебя разместил… Ты еще подполковник, а живешь, как генерал… Смеялась: — Может быть сдашь мне в аренду свободную койку?
Я тоже смеялся:
— Без проблем… Оставайся… С тезкой я договорюсь… Неприкосновенность гарантирую, никаких домогательств не будет… Ты меня, слава Богу, хорошо знаешь. Только Любовь Высшей красоты…

…А когда срок нашего пребывания с Ириной в Крыму подходил к концу — природа преподнесла нам и всем отдыхающим ужасный сюрприз. Два дня круглые сутки шел дождь, дул сильный ветер, на море бушевал шторм. Отдыхающие прятались в корпусах. Ходили только в столовую.
А на третий день с утра в горах громыхала сильная гроза и шел дождь. После обеда мы с Ириной еле успели из столовой добежать до моего корпуса, как начался сильнейший ливень с грозой. Через некоторое время, уже в номере, мы услышали сильной грохот, какой-то непонятный шум и крики людей.
Оказалось, что вода в горах прорвала плотину и потоки камней и грязи по руслу небольшого ручья, протекавшего через поселок к морю, хлынули и на поселок и на санаторий. Сель погубил свиноферму, старый уникальный парк санатория, где росли несколько деревьев, которых не было даже в Ботаническом саду, снес все мосты и мостики, основательно разворотил пляж, в том числе и санатория «Крым».
Отдыхавший в это время в санатории Командующий РВСН генерал армии Толубко сразу вызвал военно-строительный отряд, технику и последствия селя с помощью отдыхающих довольно быстро устранили, а до этого мы ходили в столовую босиком по лежакам – грязи было по колено. Ирина эту непогоду пережидала у меня. Я уступил ей свою койку. Она спала на моей кровати в спальне, а я, чтобы не смущать ее, несколько ночей, согнувшись в три погибели, спал на маленьком диване в другой комнате.
Ирина шутила:
— Я просила тебя сдать койку, и видишь — природа помогла мне…
После ужасного селя и сильного шторма половину пляжа закрыли на ремонт. Море долго оставалось грязным, купаться не разрешали, да никто в общем-то и не пытался лезть в мутную воду, и Ирина приняла решение улететь домой на два дня раньше положенного срока.
Я попросил Анатолия разрешить ей до отъезда жить у меня в люксе. Он не возражал, но улыбнувшись сказал мне:
— Только смотри - без фокусов... Не давайте повода персоналу сплетничать...
Ирина и я понимали, что возможно эта случайная встреча в санатории будет последней в нашей жизни, и вряд ли мы когда-либо встретимся снова и потому с утра и до позднего вечера не отходили друг от друга — говорили, говорили и не могли наговориться...

Отъезжающих в аэропорт и на вокзал Симферополя, отвозил санаторный автобус два раза в сутки - утром после завтрака и вечером после ужина. Самолет рейсом «Симферополь -Ташкент» улетал ночью. Я хотел поехать с Ириной в аэропорт, но она категорически возражала:
— Не делай глупостей. Как ты будешь ночью возвращаться в санаторий? Троллейбусы «Симферополь-Ялта» ночью не ходят, а за такси тебе придется платить туда и обратно... Скажи, зачем это тебе нужно? Я сама доберусь, не маленькая...
Перед тем как идти на автобус мы выпили по бокалу массандровского белого портвейна, который так нравился ей, посидели обнявшись на маленьком диване, поцеловались на прощанье.
Перед посадкой в автобус Ирина сказала мне:
— Ты помнишь наш последний разговор по телефону, когда я уезжала в Ташкент?
— Конечно помню…
— Я повторю тебе слова, которые сказала тогда: «...запомни, что на свете есть женщина, которая любила и любит тебя самой возвышенной и божественной любовью… Любовью Высшей Красоты» … и она уехала.
Я вернулся в свой люкс, сел на диван, на котором несколько минут назад сидела Ирина, допил портвейн и долго размышлял о том, как порой несправедлива судьба по отношению к нам смертным…
…Через два дня я тоже улетел домой…