25
Свой первый автомобиль я купил, когда мне исполнилось двадцать пять лет. Это были «Жигули» ВАЗ‑2102, этакий универсал. Таких сейчас нет, есть подобие – ВАЗ‑2104. Стоил он шесть тысяч рублей.
Купить в то время авто было большой проблемой: на рынке у спекулянтов за подержанный автомобиль нужно было отдать две цены. Это сейчас мальцы‑мажоры гоняют на навороченных автомобилях, купленных на родительские деньги.
Мне же достался автомобиль по распределению. Приходила на предприятие разнарядка, к примеру, на тысячный коллектив порядка десятка машин в год – жигули, москвичи. И вот администрация, совместно с профкомом, делили эти машины. Машины хотели все (я уже говорил – деньги у людей были), а их было всего ничего. Как тут определить, кому и по какому принципу? Все равно, как ни распределяй, будут обиженные, обделенные. Так вот, в результате такой дележки мне и выделили ВАЗ‑2102, как передовику производства, с учетом стажа работы.
Радость, конечно, была неописуемая. За машиной нужно было ехать в Тюмень, там в каком‑то карьере организовали склад‑стоянку.
Мнение покупателя в то время никто не учитывал, что распределили, то и получай. Мне, молодому парню, хотелось модель более современную, к примеру, ВАЗ‑2103. То же самое и с цветом машины – бери, какой есть. А если есть выбор по цвету, то нужно подмазать, но это кто умеет. Мы не знали, кому и как давать деньги, да и боялись, а вдруг человек не возьмет, какой позор. Но, тем не менее, радость и восторг от покупки доставляли истинное наслаждение, ведь ты теперь владелец личного авто.
Получил я свой автомобиль в Тюмени и стал ждать жену с маленьким ребенком, чтобы своим ходом поехать в отпуск, для начала к моим родителям на Украину.
Путешествие своим ходом представлялось таким романтичным, комфортным, без очередей в аэропортах, вечным отсутствием билетов и мест в гостиницах, ожиданием рейсов и их частой отменой.
От Тюмени до Украины чуть более трех тысяч километров увлекательного путешествия. Путешествия в те времена сильно отличались от нынешних.
Во‑первых, дороги были намного хуже, они и сейчас далеко не автобаны, а тогда тем более.
Во‑вторых, все с собой: канистра с бензином, а лучше – две, запас моторного масла, вулканизатор, набор продуктов и еще всякая дребедень на все случаи жизни, типа буксировочный трос, лопата, паяльная лампа, несколько камер для монтажа колес. Колеса перебортировали сами: никакого на сотни километров шиномонтажа.
На трассах Советского Союза в то время не было никакого сервиса: ни станций технического обслуживания, ни кафе, ни гостиниц. Заправки очень редко, и не факт, что на них есть бензин. Бывает, что есть, но выдают ограниченное количество, к примеру, не более десяти литров.
Было, правда, одно преимущество: не было автомобильных пробок, но не всегда и не везде. Было много переправ, где приходилось часами стоять в очереди в ожидании парома. И все равно при столь скудном придорожном сервисе поездка доставляла истинное наслаждение.
Уральские горы – красота неописуемая, от самого Екатеринбурга и до Уфы. Местами – оптический обман: кажется, едешь с горы, а на самом деле – в гору, иногда поездка проходит выше облаков. Порой спуски накатом доходили до семи километров.
За день проезжали в среднем тысячу километров, утром, часов в пять, подъем, легкий завтрак и вперед, часов до одиннадцати ночи. Сейчас так не смогу.
Далее, великая Русская река Волга, город Волгоград с величественной «Родиной‑матерью». Одним словом, впечатлений масса, и так чуть более трех суток дороги до места жительства родителей.
Потом каждый год ездили на машине в отпуск. Приезжали к родителям, там немного отдыхали и далее на море. Отпуск был большой, что‑то около двух месяцев, так что, успевали везде отдохнуть.
Правда, это было связано с большими трудностями и проблемами. С нашего городка не было дорог, тем более летом. И до Томска, откуда уже была дорога на большую землю, машины отправляли по воде – по Оби, на баржах. Всего нечего, неделя – и ты в Томске. Или самолетом АН‑26 – грузовой вариант пассажирского АН‑24, – в основном нелегально. Как‑то раз я тоже договорился с экипажем отправить машину в Томск, причем с семьей. Я заехал в самолет, технари накинули сетку на машину, мы в салоне машины. Обслуга установила упоры под колеса, все, как нам казалось, закрепили. Но во время разгона самолета машина покатилась назад. Испуг, ужас был не только у нас, но и у членов экипажа! Но, к счастью, крепеж удержал машину в исходном состоянии, центр тяжести самолета не сместился, и мы благополучно взлетели и удачно приземлились. Два часа – и мы в Томске, вместо недели на барже. Так что испуг и ужас стоили того.
Вот так, наше русское авось чуть не привело к трагедии. Потом технари сказали, что крепили машину они далеко не по правилам техники безопасности и инструкции.
Во второй половине 70‑х построили железную дорогу от Тюмени до Нижневартовска, и все, или большинство, стали доставлять свои автомобили по железке до Тюмени. Во‑первых, почти на две тысячи километров ближе до большой земли, чем с Томска, во‑вторых, вроде бы по железке быстрее, но не факт.
Путешествие еще то, можно долго рассказывать. К платформам подъездов не было, особенно тяжело было в дожди. Грязь непролазная. Погрузкой, очередностью, порядком занимались волонтеры из числа владельцев машин или их пассажиров.
Железная дорога подавала только платформы, и то вне всякого графика, что создавало некую нервозность и неопределенность. Всех мучил вопрос: когда подадут и сколько ждать?
Как‑то мы с семьей, жена и двое малолетних детей, возвращались из отпуска в конце августа, и на платформы грузиться должны были где‑то в районе Тобольска. Это был какой‑то ужас, машин скопилось где‑то около пятисот. И это было естественно: все торопились к школе. По предварительной записи на платформу мы могли загрузиться, в лучшем случае, суток через двое. На дикой парковке – дикие нравы. Многие в ожидании очереди беспробудно пьют, территория загажена мусором, удобства все тут же возле машин, скандалы, слезы, сопли, плач детей. Я переоделся в робу (к счастью, была с собой), сапоги и пошел в волонтеры, то есть пошел помогать грузить машины, а там тоже ад. Погода под стать – дождь, слякоть, грязь, холод. Кто‑то пытается заехать без очереди. Одному хаму, вы не поверите, машину опрокинули. Кто‑то скандалит, уточняет очередь, а он очередь просто‑напросто пропьянствовал, и теперь его никто не пропускает.
Отработав почти сутки волонтером, где‑то в пять утра, когда поутихли страсти, я смог погрузить авто с семьей на платформу. Но это без очереди, так сказать, сочувствие коллег‑волонтеров и награда (все‑таки двое малолетних детей) за общественную нагрузку.
Погрузились – уже счастье, а когда прицепят к локомотиву, одному Богу ведомо.
В дороге тоже, сами понимаете, твое авто – твоя территория. С машины никуда. А во время коротких остановок, нет, не по просьбе трудящихся, а по техническим причинам, все бежали, господи, и смех и грех, по естественным надобностям, но бежали недалеко. Состав в любой момент мог, естественно, без объявления тронуться, так что было не до стыда и приличий, только бы не отстать от поезда.
И так болеет двух суток, в общем, сплошная романтика.
И все равно, отпуск на машине – это здорово, особенно тогда! С возрастом чувства притупляются, сейчас это будни, и всем доступно, нет той романтики и адреналина.
Как‑то очередной раз, летом, собрались в отпуск, опять же, на машине. И вдруг жене прямо накануне отпуска предлагают пройти месячные курсы повышения квалификации в Ленинграде (ныне Санкт‑Петербург), причем в Финансовой Академии.
Удача необыкновенная, у кого‑то из начальства сорвалась командировка, и экстренно нужно было найти замену. Предложили Нине.
Мы подумали и согласились. Я беру отпуск, и мы все, я, Нина, двое детей, едем на машине в Питер. Жена в командировку, а мы в отпуск. После окончания курсов едем на Украину, а там и на море, время отпуска позволяет.
Я изучил атлас автомобильных дорог и решил ехать в Питер из Тюмени через Свердловск (ныне Екатеринбург), Пермь, Киров, Вологду, ну и, собственно, Ленинград. Я посчитал, что лучше ехать по гипотенузе, чем по двум катетам через Москву. И ошибся: не всякая прямая между двумя точками бывает короче. Отъехали от Екатеринбурга километров семьдесят и все – асфальтированная дорога кончилась. И не только дорога, кончилось все: населенные пункты, заправки, машины. Дорога, конечно, была, но это нельзя было назвать дорогой, это колея по колено, в лучшем случае, оставленная раннее прошедшими машинами и тракторами в дождливую погоду. Я испугался, что не выберусь и останусь там навсегда.
Заправок нет, весь свой запас бензина, который я вез в канистрах, израсходовал. В редких деревушках в магазинах ничего, кроме рыбных консервов и черствого хлеба, нет. Я спросил продавца:
«Почему даже хлеба нет?»
Она ответила:
«Почему нет, есть. Завоз регулярно, раз в неделю, на тракторе».
В ту поездку я прошел полный курс экстремального вождения, мое счастье, что в это время не было дождя, так бы я сидел там до сих пор.
И первый раз в зрелом возрасте увидел нищету и убогость глубокой провинции. Дорога, как кровеносные сосуды, дает жизнь. Есть дорога – есть жизнь, нет дороги – нет и жизни.
С трудом добрался до Перми и отказался от своего плана гипотенузы. И поехал дальше через Казань на Москву, в Ленинград. В Ленинграде сняли квартиру в историческом районе, недалеко от студии Ленфильма, в шаговой доступности Петропавловская крепость, а на том берегу Невы – Дворцовая набережная, с ее неповторимыми архитектурными ансамблями.
Жена с утра ехала на занятия, мы оставались дома, вставали, я готовил завтрак, кормил детей. Потом, ближе к обеду, собирались и на машине ехали к ней в Академию. У них так удачно было составлено расписание: занятия до часу дня, потом обед, и с двух часов экскурсии. Мы присоединялись к группе и на комфортабельном автобусе посещали, осматривали достопримечательности Ленинграда и окрестностей.
Много столиц и городов мира посчастливилось мне повидать на своем веку, но Ленинград – это нечто особенное, ни с чем несравнимая, неописуемая красота. Я всегда говорил:
«Жизни не хватит, чтобы все красоты этого города посмотреть и послушать историю города, его неповторимую архитектуру».
Даже просто перечислить все потребует время. И за месяц мы, конечно, многое увидели из этой красоты: это и Эрмитаж, Кунсткамера, Смольный, Русский музей, Невский проспект, Дворцовая площадь, Зимний Дворец, Александрийская колонна, Петропавловская крепость, с Петропавловским Собором, ставшим усыпальницей членов царской семьи, памятник Петру Первому – медный всадник, – основателю города. Исаакиевская площадь с одноименным Собором и, конечно же, Петергоф (Петродворец) с его каскадами фонтанов и дворцами, Музей‑заповедник, Царское Село.
Глядя на эту красоту, порой не верится, что это творения рук человеческих.
Люди тоже особенные, у них особая внутренняя не напускная культура. И, конечно, гордость и бережное отношение к своему любимому городу.
В этом городе я еще и получил урок вежливости по‑питерски.
Как‑то разогнался я на машине по Дворцовой набережной и на пешеходном переходе откровенно разогнал пожилую пару. Меня тут же за переходом остановил сотрудник ГАИ. Мне и самому было неловко за свое поведение на дороге, но меня добил инспектор. Он не ругал, он не выписывал штраф, он не грозил, не требовал денег, он меня стыдил. Стыдил меня за то, что я своим поведением позорю город, страну, в которой живу. Говорил, что нужно уважительно относиться к людям, и в частности, к пешеходам, потому как я нахожусь в автомобиле, а значит, в более комфортных условиях. Пожурил и отпустил, отпустил с оговоркой и надеждой на то, что я усвоил урок и впредь буду достойно вести себя на дороге, и с уважением относиться к пешеходам.
Прошли годы, были всякие ситуации на дорогах: были и взятки гаишникам, были и штрафы. В настоящее время «письма счастья» приходят, но все быстро забывается, а тот случай – нет.
И на зебре, да и не только, я всегда помню, что, пропуская пешехода, я это делаю не потому, что так предписывают правила, а по‑человечески, по рекомендации того гаишника, преподавшему мне урок вежливости, культуры и участливого человеческого отношения к людям.
Тезис о том, что неотвратимость наказания – залог безаварийной работы на транспорте. Согласен, работает. Но на своем примере хочу сказать, что есть и другие, не менее эффективные меры воздействия на нерадивых водителей, и мой случай яркий тому пример.
Но эта мера работает, к сожалению, только с нормальными людьми, для патологического автохама она неприемлема.
После месячного курса повышения квалификации в Финансовой Академии и чудесного незабываемого отпуска в Ленинграде мы всей семьей поехали на Украину в Луганскую область, через Москву. Выехали из Ленинграда после обеда, часа в четыре, ночью проехали Москву, причем где‑то зевнул МКАД и по Ленинградке, через центр, прямо мимо Кремля, выехал на Каширку, и по трассе М‑4 «Дон» поехал в сторону дома. И, похоже, я здорово отдохнул в Ленинграде. И, практически без остановки, где‑то во второй половине следующего дня я был дома. А это порядка одной тысячи восемьсот километров, где‑то чуть более чем за сутки. Сам не ожидал от себя такой прыти.
Свободное копирование
