Снова на Боевой службе. Рационализаторы

4. Снова на Боевой службе. Рационализаторы

 Как всё-таки, сказывается опыт! Так же, как в 1980-м, и в этот раз разыгрался сильный шторм, на выходе из Авачинского залива была большая волна. Но теперь-то я не колебался ни минуты. Еще раз приказал проверить крепление всего в отсеках по-штормовому, и пошел прямо на приличные глубины, не обращая внимания на предписанный маршрут. Там погрузился, дошел уже в подводном положении до запланированной точки погружения и оттуда начал Боевое патрулирование в соответствии с планом. Ни малейших сомнений и никаких осложнений! А ведь это главное для выполнения боевой задачи.

 Чуть отступая, скажу, что позже еще один такой ракетоносец в такой же шторм выходил из базы, на нем был молодой командир. С ним старшим на борту был начальник штаба дивизии. Молодой командир и начальник штаба не посмели нарушить план перехода. Так вот начальника штаба там, на мостике, так придавило волной, (как меня когда-то), что пришлось вызывать вертолет, чтобы доставить его в госпиталь в Петропавловск-Камчатский. Говорят, хирурги сделали несколько операций, пытались восстановить внутренние органы, но так и не смогли спасти человека.

 У нас плавание началось благополучно, и проходило не то, чтобы абсолютно гладко, но мой опытный экипаж без особых усилий справлялся с возникающими трудностями, неполадками, боеготовность корабля и ракетного комплекса постоянно поддерживались на должном уровне.

 Не могу не сказать еще об одном характерном явлении того времени, оно было характерным не только для нас, но для всей страны Советов. И раз уж я хочу рассказать о том времени потомкам, думаю, не лишне будет упомянуть и о нем, на нашем примере.

 Наш экипаж отличался в дивизии еще и тем, что из каждого похода мы привозили множество всяких рацпредложений по улучшению техники, систем управления и т.д. Не буду рассказывать, как мы того добивались, но первое место по рационализаторской работе было наше. Бывали иногда работы и на уровне изобретений.

 Одно плохо: используем мы только то, что можем сделать своими руками, как говорится, на коленке. Остальное, что можно сделать только в мастерских или на заводе, мы сдаем в дивизию, после чего оно пропадает бесследно. Редко что удавалось пробить самим рационализаторам. Могу привести такой пример. Подводники знают, что при аварии, когда необходимо включиться в средства защиты органов дыхания, общаться в маске, а главное, отдавать приказы и распоряжения практически невозможно. Я сам, в качестве примера подчиненным, оформил рацпредложение, как оборудовать маски наших защитных средств переговорными устройствами. Изложил с чертежами и описанием. (После чего показывал всем, что оформить рацпредложение совсем нетрудно). Получил за то грамоту в дивизии. И всё! Сам сделать такое не мог, а больше, оказывается, заниматься этим никому не было нужно.

 Как-то один из наших механиков, капитан 3 ранга-инженер Бандривский мне сказал:

 - Если бы там, наверху, учли и использовали хотя бы те предложения, которые подали мы за последние три года, то уже можно было бы построить ракетоносец, куда совершеннее нашего!

 Шутка, но, как говорится, в каждой шутке есть доля правды. (Некоторые даже считают, что не доля правды, а доля шутки). И опять пришлось задуматься, почему так получается? Ладно, нам говорят, что у капиталистов нередко изобретения скрывают из-за боязни конкурентов или потери прибыли и т.п. А у нас, при социализме, чего бояться?

 Да всё ясно, как Божий день. Кому интересно с нашими разработками возиться? Зачем? Что и кто от того получит? Мизерные поощрения рационализаторам можно не брать во внимание. А на заводе – зачем директору или начальнику цеха что-то улучшать? Ведь план увеличат! А ему с тем, который ему спустили сверху, как-нибудь бы справиться. Так что, если на него не надавить сверху, никакого интереса что-то внедрять в производство у директора нет.

 Решил обдумать это дело поглубже, и что-то конкретное предложить, чтобы такая очень важная и нужная работа давала больше пользы, чтобы не пропадал творческий труд зря. В том числе создать систему внедрения в жизнь изобретений народных умельцев, не состоящих в штате академий, НИИ. Чтобы те, кто будет в той системе работать, вплоть до её руководителя, были ЛИЧНО заинтересованы в результатах. Не только морально, но и хорошо МАТЕРИАЛЬНО. Чтобы им было ВЫГОДНО работать с изобретениями умельцев с мозгами, и продвигать их изобретения. Иначе, повторяю, никому на кого-то работать не интересно. Опять пришлось упоминать о недостатках нашего строя и экономики. Опять возникли опасения, что нельзя о таком говорить открыто, добром это может не кончиться.

 А 11 февраля мы получили радио: «…Скоропостижно скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Андропов…». Все знали, что он очень болен, так что не очень удивились. Удивило другое: вместо него, Генеральным секретарем избрали… Черненко! Старого, и, опять-таки, больного человека! Естественно, старой закваски. Стало понятно, что всяким переменам в государстве пришел конец. И я прекратил свои попытки изменить что-то к лучшему. (Но статью об организации рационализаторской и изобретательской работы на флоте позже я всё-таки написал и отослал в газету «Красная звезда». Там она, правда, в усеченном виде, - без упоминания о системе внедрения - была опубликована).

 Поход, между тем продолжался. Обычные повседневные обязанности, заботы о скрытности, поддержании боеготовности, решение тех или иных вопросов организации службы, взаимоотношений между людьми – всё это, как обычно, отнимало много времени. Однако его оставалось и на то, чтобы почитать, подумать.

 И вот в «Новом Мире» №8, 1983г. вдруг вижу:

 Б. Слуцкий

 «РУКА И ДУША».

Не дрогнула рука!

Душа перевернулась…

Притом ничуть не дрогнула рука.

Ни на мгновенье даже не запнулась,

Не задержалась даже и слегка.

И, глядя на решительность её,

Руки,

Ударившей, миры обруша,

Я снова не поверил в бытие

Души.

Наверно выдумали душу.

Поэтому, как ни дрожит душа,

 Какую там не терпит муку,

Давайте поглядим на руку –

Она решит!

 На этом стихотворение заканчивалось. (Я мысленно добавил лишь в его последнюю строчку: «Вам душу сокруша»). И ещё раз почувствовал, что такое талант поэта! Ведь ничего не придумано, не натянуто. Просто, как сама жизнь. А у меня, да, наверное, и не только у меня, после его прочтения в душе проснулась старая боль…