Глава IV. 7. Начало службы на флоте
На снимке: экипаж "С-44" в парадном строю на пирсе у своей подводной локи. В первой шеренге - командир М.Бочаров, дальше замполит Светик, Старпом В.Копьёв, командир БЧ-2-3 Ю.Антонов, в темной тужурке командир БЧ-5 А.Гринь, особист Григорий, (фамилию не помню). Мы,лейтенанты, во второй шеренге в конце.
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
(А.С. Пушкин).
Служба на Тихоокеанском флоте началась с недоразумения. В конце 1960 года я прилетел во Владивосток и пошел в отдел кадров ТОФ. Там меня встретили весьма благожелательно:
- А-а, Храптович Альберт Иванович! Рады вас видеть. На вас к нам поступили сразу две заявки, командиры Василенко и Чесебиев ходатайствуют о направлении вас к ним на должность командира БЧ-3. У вас диплом с отличием, так что имеете право выбора.
Ну, а я, как и собирался, заявил, что хотел бы начать службу на атомной подводной лодке. И тогда мне сказали, что есть вакансия на одной новой, ракетной:
- Правда, должность там только командира группы. Но ведь это вас не смутит? Это же только для начала. Но решать вам.
И будучи в полной уверенности, что речь идет о новой атомной ракетной подводной лодке, я дал согласие, не стал уточнять, что к чему. Вскоре был оформлен приказ Командующего ТОФ о моем назначении на первую лейтенантскую должность. Мне выдали предписание, (прибыть в такой-то срок в такую-то воинскую часть), и проездные документы. Вручая их, кадровик на прощанье сказал: «Да вам и ехать далеко не придется. Ваша подводная лодка временно стоит здесь в Большом Улиссе». На мгновение мелькнуло сомнение – а почему в Большом Улиссе? Там атомных подводных лодок не должно быть? Однако он же сказал «временно». И я поехал в Большой Улисс.
В штабе 40-й дивизии подводных лодок кадровик взял у меня документы и предложил идти на пирс, где стояла моя подводная лодка. И только подойдя к пирсу, я буквально остолбенел: передо мной стояла дизельная «Эска», такая же, как те, на которых я проходил стажировку, только прошедшая, так сказать, модернизацию. Ей на палубу за ограждением рубки привесили два контейнера под крылатые ракеты, после чего она и стала «новой ракетной»!!! (Как я потом узнал, единственное, что там еще было «новым» по сравнению с обычной «эской», так это то, что в момент погружения «С-44» из-за этих самых контейнеров с ракетами, приобретала отрицательную остойчивость. То-есть, если задержаться с погружением, не пройти быстро из надводного в подводное положение, она могла просто перевернуться).
Первой мыслью была: «Вот это влип! Что делать?» От обиды потемнело в глазах, надо же так обманули… Но ведь сам виноват, не расспросил толком, понадеялся… В общем, назад не повернул. Не знаю, как сложилась бы моя судьба, если бы не допустил тогда такой промах и согласился бы на предложение одного из командиров, причем сразу командиром Боевой части. Оставалось уповать на известное: «Что ни делается – всё к лучшему».
Пошел на подводную лодку. Весь экипаж был на борту. Представился командиру, замполиту, старпому. Они познакомили меня с экипажем, офицерами, и служба в моей первой лейтенантской должности началась.
Оказалось, что «С-44» действительно находится здесь временно, (что-то надо было доделать с контейнерами), а приписана она к той самой 124-й бригаде подводных лодок в Конюшково, где я проходил стажировку. Еще один сюрприз!
Думаю, о первых моих сослуживцах надо сказать чуть больше.
Командир подводной лодки – капитан 3 ранга Бочаров Михаил Васильевич. Мне, лейтенанту, он казался старым, хотя ему тогда было всего 34 года. Вид у него был такой. И характер не сахар – грубоват, высокомерен, мелочно придирчив особенно к молодым офицерам, за что мы, молодежь, уважая его, как командира подводной лодки, не особенно любили. А командиром Бочаров был настоящим, мастерству, работоспособности и выносливости в море можно было позавидовать.
Старший помощник – капитан 3 ранга Копьёв Валентин Федорович. Опытный, знающий своё дело офицер-подводник. Умел потребовать службу и порядок, как старпому полагается. Но, в то же время был чутким, внимательным к людям, в любой момент был готов помочь любому из нас, чем только мог. Особой его чертой была страсть к справедливости. За неё он готов был сразиться с любым начальством, и часто защищал нас, молодежь, перед командиром.
Заместитель по политчасти – капитан 3 ранга Светик. Пожилой, умудренный опытом политработник. Мягкий, отзывчивый, умел «не замечать» наших незначительных шалостей на берегу и разрешать возможные конфликтные ситуации между людьми.
Капитан-лейтенант Иван Буланов – помощник командира. Добрый, умный и заботливый, толковый в делах. Почему-то позже пошел не по командной линии, а по своей начальной специальности - закончив Академию стал флагманским ракетчиком в 26 дивизии подводных лодок ТОФ. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. Но что особенно здорово: его дочь, Татьяна Буланова стала известной певицей, которую многие любят и с удовольствием слушают по сей день.
Командир БЧ-1, штурман Георгий Победоносцев! Я не шучу, именно таким был у нас штурман. Мы его звали Юрой. Он был из аристократической семьи, самый образованный и интеллигентный из нас. Конечно же, явно тяготился службой в глухомани, серостью, однообразием, (и как он только попал в нашу среду?). Разумеется, прохладно относился к службе, отчего имел одни неприятности. В конце-концов сумел уволиться в запас по причине «слабого здоровья», что в те времена было чуть не подвигом. Дело в том, что после бездумного сокращения Вооруженных сил в частях и на кораблях возник острый дефицит кадров. Уволиться с флота было практически невозможно. Надо было или стать алкоголиком, (просто пьянство в расчет не бралось, о таких, шутя, говорили: «Пьёт много, но с отвращением»), или совершить какое-нибудь преступление. Во всех остальных случаях командирам предписывалось нерадивых, бездельников и прочих желающих уволиться, «воспитывать». А вот Юрию удалось уйти без потерь.
Командиром навигационной группы у него был старший лейтенант Геннадий Студенецкий. С ним мы стали друзьями, больше того, дружили семьями, поддерживаем такие отношения до сих пор, хотя сейчас живем уже в разных странах. (Он с женой Людмилой в Эстонии). Очень способный офицер. Ему прочили большое будущее, однако через пару лет нелепый случай – потеря секретного документа, причем не по своей вине - практически перечеркнул его карьеру. Так что командиром корабля ему стать было не суждено. Однако впоследствии он стал одним из лучших флагманских штурманов на флоте, капитаном 1 ранга.
Непосредственным моим начальником был командир БЧ-2-3, (единственная подводная лодка на которой была такая должность), старший лейтенант Юрий Антонов. Хороший человек, мягкий, добрый. Именно это качество вредило ему в службе. Не зря же говорят: нет такой должности «хороший человек». Или еще круче: «На флоте лучше иметь твердый шанкр, чем мягкий характер».
Командир ракетной группы БЧ-2 - Володя Гладенко, мой ближайший товарищ по службе и по приключениям на берегу. Еще одна утонченная натура, коренной москвич. Пожалуй, самый неуправляемый из нас. Видимо у него были какие-то связи наверху, поскольку через пару лет он перешел на службу в штаб флота и достиг там довольно больших высот.
Командиром БЧ-4 - начальником РТС (тоже совмещенная должность, как у командира БЧ-2-3) чуть позже меня пришел к нам В.Яковлев, хороший специалист своего дела и товарищ.
Командиром БЧ-5 был капитан-лейтенант, инженер Анатолий Гринь. Как и подобает хорошему механику, он досконально, до винтика, знал подводную лодку, отвечал за энергетику, живучесть, взрыво-пожаробезопасность корабля, исправность систем и механизмов.
Командиром моторной группы у него был Виктор Мамлеев, татарин, выпускник Севастопольского ВВМИУ одного года со мной.
И, наконец, корабельный врач, Володя Камелин. Высоких личных и профессиональных качеств человек. Он нас молодых лейтенантов опекал, учил правилам личной гигиены в походах, заботился о нашем здоровье, лечил от всех болезней. Настоящий доктор.
Все они в моей памяти останутся навсегда, как настоящие подводники и товарищи по оружию. Прекрасно понимали, чем мне помочь на первых порах службы, и помогали. Однако все остальное зависело от меня самого.
