После войны до прихода к власти Хрущёва за боевые награды полагалась дополнительная ежемесячная денежная доплата к основной заработной плате. И это было справедливо. Так герой войны, имеющий много наград, мог получать гораздо больше, чем гражданский специалист на такой же должности, не имеющий их. Каждая награда оплачивалась по своему «курсу». Особенно такая прибавка была существенна для инвалидов. У моего крёстного были очень приличные доплаты, так как у него помимо медалей были и ордена. Но после прихода Никиты эта практика в одночасье прекратилась. У руководителей нашего государства, как всегда, не хватало денег на реализацию своих грандиозных проектов по осчастливливанию населения. Здесь нельзя не отметить, что и у прежних, а уж особенно у нынешних правителей страны, на себя денег всегда хватает и даже через край. Не помню точно в каком году, но перед Днём Победы собрались Ветераны войны и выступили с обращением к правительству с предложением отменить денежные выплаты за награды. Дескать – мы воевали за Родину, а деньги тут не причём. Всё это конечно было заранее срежессировано и правительству, естественно, не оставалось ничего другого, как «прислушаться к голосу народа». А как же иначе ?
Затем, и это я уже хорошо помню, весной 1957 года куда-то в одночасье практически пропали все инвалиды. Сначала я просто обратил внимание на то обстоятельство, что их просто не стало видно на улицах Москвы, в электричках и на прочем транспорте. Лишь позже я узнал, что, оказывается, правительство затеяло летом 1957 года проведение международного фестиваля молодёжи и студентов в Москве. Во время фестиваля надо было наглядно продемонстрировать зарубежным гостям преимущества социалистического строя и их мудрого руководства страной. А тут инвалиды под ногами будут путаться со своими тележками да ещё лезть к гостям со своими жалкими сувенирами. И вот по команде «сверху» на инвалидов была произведена настоящая облава силами сотрудников милиции. Их отлавливали везде, где только встретят – на улицах, в подъездах, в подвалах, в электричках. За считанные дни эта операция была «успешно» завершена. Выловленных инвалидов в грузовых вагонах-теплушках отправили к северному побережью Ладожского озера, а оттуда пароходами на остров Валаам. Там их выгрузили, не особенно позаботившись о создании мало-мальских пригодных условий проживания, не создав жилищной, продуктовой и медицинской базы. В большинстве своём инвалиды ближайшей же зимой вымерли от голода и холода на этом острове. Вот так наше «родное» правительство быстро и кардинально решило этот вопрос. И это далеко не единственный пример их отношения к «своему» народу. Только на словах с высоких трибун произносятся красивые лозунги: «Никто не забыт! Ничто не забыто!». В последнее время к ним подсоединились новые речёвки типа: «Спасибо деду за Победу!». Торжественно открываются монументы неизвестному солдату. А на практике вот даже сейчас, через 65 лет после Победы, правительственные чиновники ежегодно обещают решить квартирный вопрос для давно известных и многократно переписанных и пересчитанных Ветеранов войны. Клянутся на голубом глазу предоставить участникам войны отдельные квартиры. И каждый год к очередному Дню Победы эти обещания становится снова и снова актуальными. Вопрос со своими квартирами они решают как-то быстро и конкретно. Но, к «чести» наших чиновников, надо признать, что уже совсем скоро, лет эдак через пять, максимум - десять, эти обещания они наконец-то выполнят. В стране не останется ни одного участника войны, не получившего многократно обещанного ими постоянного места прописки Ветеранам. Молодцы!!!
Кстати, ещё задолго до этого «мероприятия» был проведён очередной обман населения и, в первую очередь, участников войны. Дело в том, что в годы войны военнослужащим денежное довольствие выплачивалось в двойном или даже большем размерах. Поскольку военные находились в отношении обмундирования, транспортировки и питания на полном обеспечении, то денежное довольствие поступало на сберегательные книжки, или они назывались как-то по-другому (кажется «аттестат»). Этими деньгами могли пользоваться члены семьи, на что многие из них и существовали. Но у кого-то семьи не было, а у значительной части военнослужащих семья находилась на оккупированной территории, что тоже исключало возможность использования этих денег. В результате после окончания войны у выживших военнослужащих оказались на сберегательных книжках немалые денежные средства. В то время хозяйство страны действительно было сильно разрушено, и отоваривать такую огромную денежную массу было нечем. Поэтому руководителями государства было принято решение о проведении денежной реформы 1947 года (это ещё при Сталине). Суть этой реформы сводилась к тому, что производилась деноминация денежных вкладов в дифференцированном отношении. То есть смысл такой деноминации состоял в том, что до определённого уровня вклады оставались без изменения. Свыше этого уровня до некоторого следующего уровня вклады уменьшались в такой-то пропорции (допустим – пять к одному (то есть было пять тысяч рублей – осталась одна)), и т.д. В результате такой реформы наибольшие потери понёс средний и старший офицерский состав. Чтобы как-то смягчить их недовольство, тем более, что дело происходило практически сразу после войны и сильно обижать действующих и бывших военных просто опасались, то военным стали выделять дачные участки под застройку и предоставляли льготы на приобретение строительных материалов. Вот, в частности, тот дачный посёлок у платформы «Зеленоградская», где наш садик долгое время снимал дачи, и состоял в массе своей из владельцев дач, построенных по этому принципу. Хозяевами дач в основном были военные в чине от майора до полковника. Определённая логика в такой реформе, конечно, была. Была даже соблюдена и некоторая социальная «справедливость». Но, тем не менее - опять обман. Обещали одно, а вышло все по-другому. Как трудно – так «Родина Мать зовёт!». Как отлегнуло – «Извиняйте, ребята. Меняем правила игры. Идите-ка вы к такой-то матери!».
Не могу в этой связи не вспомнить и ещё один эпизод массового обмана населения со стороны руководителей страны. Он тоже относится к периоду правления Хрущёва (хотя, может быть, уже и Брежнева). Ещё в процессе индустриализации, а особенно в период Отечественной войны, среди населения распространялись облигации так называемого внутреннего займа. Реально это осуществлялось так. На предприятия передавались под расписку руководства облигации различного номинала. Практически каждый сотрудник предприятия обязан был за наличные деньги приобрести эти облигации, рискуя в противном случае впасть в немилость к руководству. Ведь распространение этих облигаций проводилось под личным контролем руководителей предприятия, и они регулярно отчитывались о ходе этой работы перед более высоко стоявшим начальством. И такие отчёты шли по все более и более высоким уровням. В средствах массовой информации регулярно печатались бравурные отчёты о достигнутых результатах по распространению облигаций внутреннего займа. Смысл этих отчётов был в том, что, дескать, население с небывалым энтузиазмом откликнулось на призыв государства. Та-кой-то приобрёл облигаций на полугодовой оклад, а такой-то подписался на годовой! Берите граждане с них пример! Обычно предлагали приобрести облигации на сумму месячного оклада и более. Моя мама работала нянечкой в детском саду, и её зарплаты с трудом хватало на то, чтобы свести концы с концами. Но и она была вынуждена покупать эти облигации пусть не на сумму месячного оклада, но и это было серьёзной финансовой брешью для нашей маленькой семьи. Я помню эти облигации, которые хранились у нас дома в специальной картонной коробочке. Государственный заём предполагался сроком, по-моему, на 10 лет. Все мы знаем, что деньги в долг брать хорошо, а вот отдавать как-то не хочется. Даже поговорка такая есть – берёшь чужие и на время, а отдаёшь - свои и навсегда. Как у нас чаще всего бывает – «как снег на голову» незаметно подошло время возвращать населению взятые у него в долг деньги по этим займам. Сумма долга была, естественно, астрономическая. Отдавать не хотелось. И вот в ход пошёл многократно испытанный правительством приём. На каком-то собрании то ли профсоюзов, то ли рабочих «от имени всего населения страны» выступил очередной оратор с инициативой о добровольном отказе населения от возврата государством этих займов. Здесь «обоснование» было примерно такое – «Дескать, наше родное государство нас кормит, поит, лечит, учит – а мы у него деньги хотим взять. Это мы у государства в неоплатном долгу, а не оно у нас. Весь советский народ в едином порыве отказывается от получения денег по этим займам». Сказано – сделано. Ну как руководители страны могут пойти против воли народа? Они и не пошли. В результате бережно хранящиеся до этого облигации в одночасье превратились в обычные сорные бумажки. Они в огромных количествах валялись по помойкам и мы, пацаны, «расплачивались» ими при игре в «пристеночек» и «расшибалку». Опять обман ! Опять молодцы !
Школу я окончил в 1966 году. В тот год в каждой школе страны было одновременно по два выпуска. Оканчивали школу в один год и десятые и одиннадцатые классы. Это получилось потому, что у руководства нашей страны, судя по всему, присутствует просто какой-то реформаторский зуд по преобразованию то одной системы, то другой. Так, когда мы учились классе в 6-7 было принято решение о переходе от десятилетнего среднего образования к одиннадцатилетнему (одна из «мелочей» реформаторского пыла упомянутого выше Никиты Сергеевича). Чем это мотивировалось? А всё, как всегда, чрезвычайно просто. Дескать, из школы выходят лоботрясы, которые ни к чему не приспособлены. Не умеют ни гвоздь забить, ни суп сварить. А давай-ка мы с девятого класса введём специальный день в неделе на обучение молодёжи какой-нибудь нужной стране профессии. Молодёжь получит рабочую специальность, учась ещё в школе, полюбит рабочую профессию. На производство будут приходить уже полностью готовые к работе специалисты. За выполненную в процессе обучения работу школьники будут получать деньги, согласно прейскуранта. Деньги небольшие, но пусть они с детства знают почём трудовая копейка ! Какова идея? Красиво! А поскольку объём передаваемых знаний при этом не уменьшался, то давай увеличим срок обучения на один год. Будет не десятилетка, а одиннадцатилетка.
Народ, как принято: «Ура!!! УРА!!!». Сказано – сделано и народом одобрено – сами слышали! Казалось бы просто и даже толково. Но эта идея породила массу хлопот и затрат при своей реализации. Во первых – каким профессиям учить? Сказано, что нужным. А а что, разве есть ненужные? Потом решили – будем учить массовым профессиям: токари, слесари, шофёры, столяры, повара, машинистки, швеи-мотористки и т.п. Стали распределять – какая школа каким профессиям будет учить. И этот вопрос далеко не прост. Здесь были трения и даже обиды, доходящие до скандалов, среди директоров школ. Ведь родителям хотелось, чтобы их ребёнок, раз уж на то пошло, получил какую-нибудь престижную профессию. По этой причине даже стали переводить детей из одной школы в другую (и это в девятом-то классе). Другой момент – а где обучать? Сначала думали, что на действующих предприятиях. Но потом как представили, что на действующие заводы и фабрики хлынет огромная масса подростков, которых надо где-то разместить, чему-то учить и за которыми глаз да глаз нужен, очухались. Какой тут может быть для завода или фабрики план и трудовая дисциплина? Какая техника безопасности? Исключено! Всё! Делаем так: в школах выделяем специальные помещения (как будто их там было пруд пруди) и организовываем в этих помещениях как бы мини-цеха. Сказано – сделано. Уплотнили, утрамбовали и помещения выделили. Потом стали эти помещения оборудовать под мастерские. Оборудовали в зависимости от профилей выделенных для школы специальностей. У нас это были: для мальчиков - токари, фрезеровщики; для девочек – швеи-мотористки, повара. Надо завозить производственное оборудование. А где его взять, да ещё в таких огромных масштабах? Естественно привозили все старенькое, списанное с профильных предприятий. А где взять преподавателей этих специальностей? Ежу понятно – с тех же самых предприятий по разнарядке. Всё! Процесс пошёл.
Но при этом один год полностью выпал из выпускных. То есть в первый год после перехода от десятилетки к одиннадцатилетке выпускного класса не было ни в одной школе страны. Не было, соответственно, ни поступающих в ВУЗы, ни притока рабочей силы на предприятия. Но это всё мелочи в большом деле. В итоге, начиная с 9 класса, один день в неделю я обучался профессии то ли токаря, то ли фрезеровщика (сейчас уже и не помню). Не скажу, что обучение совсем ничего не давало, но в принципе никакими специалистами мы, конечно, не становились. Хотя по окончанию школы нам официально и присваивался какой-то рабочий разряд по профессии. Как у взрослых платили и денежки. Как и обещали – совсем небольшие. Их как раз хватало на пару бутылочек портвейна да на сигаретки. Приобщаться к рабочему классу, так приобщаться.
Практика довольно быстро показала всю никчёмность и даже вредность этого реформаторства. Поставленной цели достигнуть не удалось. В народе наблюдалось глухое роптание. Дело в том, что мальчики стали заканчивать школу в основном в 18 лет (7 + 11 = 18). А это в нашей стране призывной возраст. Школу заканчивали в мае – начале июня, экзамены в институт – в августе. А военкоматы не дремлют. Чуть не с выпускного вечера стали отлавливать хлопчиков под белые рученьки и направлять по частям для исполнения почётного конституционного воинского долга. Родителям это, мягко говоря, не очень нравилось. Народ тихо роптал. Специальные люди доводили до сведения нужных людей отголоски этого роптания и там в конце концов решили идею отменить. Тем более, что зарождение этой идеи с лёгкостью и даже с некоторой политической выгодой можно было списать на волюнтаристские замашки прежнего руководства страной, которое именно за это и было снято нынешним, хорошим, руководством. Год отмены эксперимента как раз и совпал с моим выпускным годом. Отсюда и два выпуска в один год. Поэтому имели место и дополнительное волнение по поводу поступления в институт, куда многие из нас были настроены направиться – ведь сразу идёт двойной поток выпускников. Ну да ладно. Как говорится, кто не работает – тот не ошибается. Главное – достижение цели.
Хотя – нет ! Цель – целью, а о товарищах забывать не надо. Иначе товарищи могут обидеться и указать тебе на дверь. Так оно и случилось. Товарищи обиделись и примерно год готовили процедуру снятия Никиты Сергеевича со всех должностей. Готовились тщательно, и всё прошло без сучка и задоринки. В октябре 1964 года Хрущёв отбыл в Крым на отдых и для обдумывания своих очередных грандиозных замыслов по переустройству страны. Тут-то и был запущен механизм его отстранения от власти. Механизм запустили его самые близкие сподвижники – те, кого он вытащил из глубинки и выдвинул на ведущие государственные и партийные должности. Это Брежнев Л.И., Подгорный Н.В., Косыгин А.Н., Шелепин А.Н., Семичастный В.Е. и ряд других, таких же доверенных товарищей. Во время его отпуска они быстренько организовали Октябрьский Пленум ЦК КПСС, куда вызвали из отпуска и Хрущёва. Уговорить Никиту Сергеевича приехать на этот внеочередной Пленум послали давнего личного его друга Анастаса Ивановича Микояна. Хрущёв прилетел в Москву и его прямо от трапа самолёта привезли в Кремль на партийное заседание. Поскольку все основные вопросы были разрешены до пленума, то его ход умело срежиссировали. Доклад Суслова в нужных местах прерывался одобрительными выкриками с мест и аплодисментами. В вину Хрущёву было поставлено нарушение норм партийного руководства, решение всех дел единолично, пренебрежение коллективным мнением. Что все достижения он приписывал себе, а недостатки сваливал на других; попытки поссорить членов Президиума; стремление принизить авторитет своих коллег в массах, препятствовал их выездам на места, а сам брал в поездки родственников; способствовал восхвалению своей личности и так далее и так далее. Голосование прошло организовано и единодушно. Таким образом, прямо из отпуска Никита Сергеевич, не заезжая домой, оказался на пенсии практически под домашним арестом. И это ещё хорошо. Раньше, не задумываясь, поставили бы к стенке так же при единодушном одобрении. Вот так.
Свободное копирование
