Дом Коньковых - 1

06.05.2008 г.



Свою работу я посвящаю памяти моей бабушки, Дарьи Дмитриевны Коньковой.
Я хочу, чтобы эти первые страницы, да и многие последующие, рассказывали о ней. И не потому, что она была святой или праведной. А просто потому, что её я знаю более всех из старшего поколения. Потому что много ей в жизни досталось лиха. Потому что, вопреки логике, именно она, полуграмотная старушка, даёт мне силу и волю, чтобы я взяла на себя ответственность...

Начиная вести свой дневник, я не знала, что:

- Сохранены записки моего деда, Петра Даниловича Конькова. Всего несколько рукописных листов, и они содержат также воспоминания его отца, Данилы Егоровича, - несколько строчек о более ранних временах. Именно они должны были бы стать первой страницей...

- Опубликован великолепный рассказ моей двоюродной тётки, Екатерины Семёновны Никифоровой, «Моё детство в Васюкове». В нём описаны жизнь и быт уездного крестьянства в двадцатые-тридцатые годы прошлого века. Там же она пишет о своей маме, родной сестре Дарьи Дмитриевны - Марии Дмитриевне.

- Существуют ещё несколько рукописных листочков у дочери Петра и Дарьи - Александры Петровны Черкасовой -Соболевой, где многое - о жизни Дарьи Дмитриевны, о семье Коньковых и также о семье самой Александры...

Да и мама моя, Антонина Петровна, тоже часто повторяла: «Вот бы книгу написать про нашу жизнь! Ведь так много мы всего повидали, пережили!»

Вот почему я, внучка Дарьи Дмитриевны, взяла на себя ответственность - опубликовать часть своих дневников, а главное - всё, что я уже упомянула, под общим названием: «Дом Коньковых». Потому что кто-то должен был это сделать.




Часть первая

 22 ноября 2002 года.

Я знаю, что мой дед имел желание написать книгу о своей жизни. Ещё школьницей я случайно увидела его черновик: три-четыре листочка из тетради в клеточку. В тех записях не было ни начала, ни конца. Всё неразборчиво. Но кое-что я всё-таки прочла тогда и сейчас вспоминаю, что он писал на тех листочках о своём сватовстве и женитьбе. Писал он, что любил совсем другую девушку и очень печалился, что не на ней женится, но причины не называет: видимо, родительская воля. Писал дед и о своём отце, о матери. Разобрать было трудно.
Деда уже не было в живых... Тогда я начала расспрашивать мою бабушку, Дарью Дмитриевну, о том, как она замуж выходила. И она мне рассказала...

Девятнадцатилетняя Дашенька, хорошенькая и умница, встрече с женихом не очень-то и обрадовалась... Но волновалась сильно: сватать её приехали!
Было это в 1911 году. И жениху, и невесте было лет поровну: они родились в 1892 году в Дмитровском уезде Московской губернии: Пётр Данилович Коньков - в деревне Вороново, а Дарья Дмитриевна Грибкова - в деревне Прудцы.
Семейка Коньковых была - ой!- вся округа про них слыхала! «Все братья прыткие, задиристые! А горластые какие: всё орут, орут! Вот, позвали меня в избу. Смотрины были. Стала я у порога. Смирная сама, глаз не кажу... Сваты за столом под окнами сидят, меня оглядывают. Тут сестрица жениха моего, Катька, возьми, да и рукой-то, эдак вот, покажи на ногу-то мою: «Глядите-ка, - говорит,- а у Дашки нога-то, вона, кривая!». А что я? Да, уж это я ещё мала была, помню... Ходила с братьями на покос. Вертелась у них под ногами. А один, и не увидал как, а махнул косой аккурат мне по ножке-то! Да чуть совсем мне её и не скосил. Ох, крови было! Взяли меня на руки и потащили к мамке. А я криком кричу... Вот и стала у меня нога кривая, как срослась-то...».
Да уж! Неприятное замечание получила невеста. Ну и дальше что?
Так и видится мне (считайте, что это стереотип из кино, но, думается, что так оно и было): молодой жених со своим горбоносым профилем в фуражке с блестящим козырьком и, конечно же - с цветком на боку! Чуб кудрявый вьётся. Сидит с гордым видом, соколиным взглядом посматривает, а у самого, поди, дух захватывает: какова невеста? Или, может быть, любимую свою вспоминал?
А пока в доме было застолье да разговоры, кому-то во дворе приглянулась коляска, на которой сваты приехали. А может, просто парни прокатиться решили...Словом, увидели гости через окно, что коляска с лошадьми с места двинулась. Шум подняли, заволновались. «А Петька - кнут в руки, - говорила бабушка, - да как сиганёт с лавки прямо в окно и давай орать: «Эх, мать вашу, перемать!» И всё по-матерному, по-матерному! Тут я и поняла, в какие руки меня отдают, только держись! Такой прыткий он, Пётр это мой, всю жизнь потом был!». Бабушка рассказывала, а сама то улыбалась при этом, то вдруг становилась грустной...
Свадьбу сыграли в селе Воронове.

Так и проводил Дмитрий Ларионович Грибков свою доченьку Дашу замуж. Всего-то и было приданого: маленький деревянный сундучок с платьями да полушалками. Может, и ещё чего было - не знаем. Только сундучок тот до сих пор стоит в её доме на улице Песчаной в городе Дмитрове, куда она перебралась в 1954 году ...
Но рано нам пока ещё рассказывать о жизни в Дмитрове, потому что до этой жизни ещё очень-очень далеко.
Надо было Дарье ещё проводить мужа на войну в 1914, пройти через непонятные события после революции и вероломство коллективизации, пережить первый арест мужа, перенести голод, вырастить и выучить детей, выжить в 1941-1945 годах, потеряв в её пекле своего первенца, Васеньку. Надо было дождаться после победы дочь Александру, сына Ивана, мужа Петра. Надо было выходить заболевшую тифом на лесозаготовках дочку Тонечку. Надо было пережить и второй арест мужа в 1947 году, надо было уберечь младшего, Алёшку, от судьбы «сына врага народа». Надо было собрать денег на переезд в Дмитров, на строительство дома. Всё ещё впереди...
Бабушка моя, Дарья Дмитриевна!

Замужем
Рассказывают, что дом в селе Вороново, где поначалу жили молодые Коньковы, был двухэтажный: низ кирпичный, а верх - деревянный. Дом строил сам отец Петра, Данила Егорович Коньков. Строил сам. Сам и кирпичи делал на своём маленьком кирпичном заводе. Без наёмной силы. Старшие дети помогали. Тогда все большие семьи жили сообща, вместе работали, помогали друг другу.

Нижний этаж дома был жилым, на две семьи. Когда женился Пётр, ему отвели место наверху, «каморочку» как говорила бабушка. Остальное помещение - второй этаж - занимала Чайная лавка с закусочной. Доход с этой лавки был небольшой, но семья Данилы Егоровича использовала любую возможность заработать. Это тем более было возможно, что дом стоял рядом с большой сельской церковью, и народ в лавку заходил.

Но поначалу, когда Дарью привезли в дом Коньковых, в нём жила почти вся большая семья Данилы Егоровича. Жили все вместе: свекровь, свёкор, старший брат Петра - Егор, его жена Татьяна и сын Фёдор, да ещё брат Василий с женой и дочерью Настей. Позднее уже стало намного просторнее, когда братья построили свои дома.

Родная деревня Даши.
Бабушка мне рассказывала, как она скучала по своей родной деревеньке... Однажды собралась навестить отца. А идти надо было не близко. «Иду, бывало, с детьми тропочкой через лес. Страшно. А дети - один на руках, другой впереди бежит, а третий - в брюхе шевелится...». Александра Петровна вот что пишет:
«Моя мама Дарья Дмитриевна родилась в деревне Прудцы, что в 18 километрах от села Вороново. С восьми лет она осталась без матери. Старшие сёстры и братья жили отдельно от отца, были с семьями. Сестра её Марина была замужем. Даша и её другая сестра - Маша жили с отцом и старшим братом Сергеем. Отец их, мой дед Дмитрий, был очень добрый, жалел сирот девочек, не женился. В школе Даша училась всего полгода, а потом стала помогать отцу. Они на станочках плели тесёмочку для отделки платьев. Отец возил товар в Москву. Этим и жили. Обрабатывали землю. В 18 лет Дашу посватали, но она всё не хотела выходить замуж. Потом приехали сваты из села Воронова...».

 У Дмитрия Ларионовича в Прудцах был двухэтажный дом с кирпичным первым этажом. Сам он был кустарём-галантерейщиком. «...Почти все в Прудцах ткали позументную ленту, крутили бахрому, работали «пухольку» - особый вид кисточки для отделки штор и портьер» - писала Е.С. Никифорова.

Действительно, северные районы Дмитровского уезда, где жили наши родные, были районами бывших монастырских владений. В селениях монастырских крестьян ещё с начала восемнадцатого века развивались промыслы.

Одним из самых распространённых в Дмитровском уезде был тесёмочно-ткацкий промысел, то есть, производство различных галунов, тесьмы, лент, бахромы и прочего. С начала девятнадцатого столетия известно существование камушного промысла - выделки бус, пуговиц и других мелких изделий из стекла. Центром этого промысла были сёла Костино и Прокошево. Вначале сырьё привозили из Петербурга. А затем местный крестьянин, очень предприимчивый и работящий - Шишигин организовал выделку стекла из местного сырья. Я не спроста выделила эту фамилию: в 1950 году она вновь обратит на себя внимание читателей.





PS:
6 мая 2008 года.

Звонила я сегодня Александре Петровне. Поговорили. Она меня спрашивает: «А ты знаешь, какой сегодня день?» - «Шестое мая!» - Говорю, а сама думаю: «Это день рождения моего внука, Андрюши! Сегодня ему исполняется пять лет...». Тётя Шура, назидательно и со значением, но очень мягко, как всегда, говорит: «Сегодня день девятый после Воскресения Господня, после Пасхи. Сегодня всех родных поминают... Радоница сегодня!».

Как я вовремя начала публикацию, в день Радоницы. И ведь не знала... Да, многого я не знала... Но об этом - на следующей странице.