3 [апреля]. (Из Беранже В. Курочкина).
НАВУХОДОНОСОР.
В давно прошедшие века --
До рождества еще Христова --
Жил царь под шкурою быка.
Оно для древних это ново,
Но так же точно льстил и встарь
И так же пел придворный хор:
Ура! Да здравствует наш царь --
Навуходоносор!
-- Наш царь бодается-так что ж?
И мы топтать народ здоровы --
Решил совет седых вельмож --
Да здравствуют рога царевы!
Ведь и в Египте государь
Был божество с давнишних пор.
Ура! Да здравствует наш царь --
Навуходоносор!
Державный бык коренья жрет,
Вода речная ему пойло...
Как трезво царь себя ведет!
Поэт воспел бычачье стойло,
И над поэмой государь
Мыча уставил мутный взор.
Ура! Да здравствует наш царь --
Навуходоносор!
В тогдашней "Северной пчеле"
Печатали неоднократно.
Что у монарха на челе
След виден думы необъятной,
Что из сердец ему алтарь
Воздвиг народный приговор.
Ура! Да здравствует наш царь --
Навуходоносор!
Бык только ноздри раздувал.
Упитан сеном и хвалами,
Но под ярмо жрецов попал...
И, управляемый жрецами,
Мычал рогатый государь.
Ура! Да здравствует наш царь
Навуходоносор!
Тогда не выдержал народ --
В цари избрал себе другого,
Как православный наш причет,
Жрецы -- любители мясного...
Как злы-то были люди встарь!
Придворным-то какой позор!
Был съеден незабвенный царь
Навуходоносор!
Льстецы царей! Вот вам сюжет
Для оды самой возвышенной,
Да и цензурный комитет
Ее одобрит непременно,
А впрочем... слово "государь"
Не вдохновляет нас с тех пор,
Как в бозе сгнил последний царь
Навуходоносор.
Только что успел я положить перо, дописавши последний куплет этого прекрасного и меткого стихотворения, как вошел ко мне Каменецкий, за ним Сераксвский, а за ним Кроневич и в заключение Дзюбин, который и пригласил меня обедать. Вот тебе и письма. Нужно где-нибудь спрятаться.
После не совсем умереннего обеда вышли мы на улицу и, пройдя несколько шагов, встретили мы вездесущего, вечного жида, брехуна Элькана. После продолжительной прогулки мы с ним расстались и, по его указаниям, пошли искать квартиру актера Петрова и, разумеется не нашли. Ругнули всеведущего Элькана и по дороге зашли к Бенедиктову. Встретил он меня непритворно радостно и после разнородных разговоров он, по моей просьбе, прочитал нам некоторые места из "Собачьего пира" (Барбье), и теперь только я уверился, что этот великолепный перевод принадлежит действительно Бенедиктову.
Свободное копирование
