10-го июня. Утром посылала узнать об Емельянове, он жив, благодаря Бога. К себе в больницу призывала священника и одного больного приобщила. Он вчера ко мне прибыл, ранен и очень слаб. Во время служения помолилась хорошо Богу, а утром, признаюсь, не имею времени молиться, как привыкла, только не забываю прочитывать псалмы, равно и вечером. Тогда я читаю еще Евангелие. Сегодня опять отправила в транспорт двадцать человек, и только одному дала рубашку, а прочие ведь не лечились у меня, а только делали дневку. Чаем, разумеется, я их поила. После моего кофе написала к маменьке, к Николаю Ивановичу и к Ге-дерштерну (цензор). Здесь Зверев содержит театр и получил по какому-то недоразумению список пиес, которые не могут быть представлены на сцене без вторичного полного цензирования, и их означено до трехсот. Какие же между прочим? «Хороша и дурна», «Заколдованный Принц», «Ворона в павлиньих перьях» и пр., одним словом, пиесы, двадцать лет игранные, и новые, постоянно играемые. Я от себя написала письмо, приложила список и прошу г. Гедерштерна подписать его и прислать. Мне бы следовало также писать к Нордтвему, но я забыла, как его зовут, и прошу тебя, если будешь в городе, сходи и попроси от меня разрешить это дело без пересылки трехсот старых пиес, которых никогда и читать никто из них не станет. Должна кончить. Сейчас Зверев приедет за письмами, а мне пора к своим братьям давать лекарство. Про-ЩДЙ, родной мой! Чувствую, что ты и друзья мои молитесь за меня, грешную, иначе я слишком недостойна, чтобы получать такие милости от Господа Иисуса Христа! И если я до отъезда все выдержу, как теперь, то всей жизни мало будет, чтобы достойно возблагодарить моего Создателя! Да сохранит и помилует вас всех Господь и Его Пречистая Матерь!
Ваша душой и телом. Твоя П. Орлова. Мишелю и всем родным и друзьям мой поклон. Надеюсь, что Аг-рафена Тимофеевна приехала. Ее и Катю целую, детей благословляю.
Свободное копирование
