Как-то в воскресенье мы пошли на хутор к маминым сёстрам Усте и Моте. На меня надели лучший костюмчик – тёмно-синяя юбочка плиссе и кофточка с матросским воротником. Я резко отличалась от местных детей, и меня дразнили «паняночка». Хотя, Боже мой, вы же знаете, какая я паняночка. Хутор находился особняком, но так же, как и вся Липьянка, вдоль реки. Но если по всему селу хатки выстроились с двух сторон вдоль речки, то на хуторе только по одну сторону, где-то не больше 10 домов. Тётя Устя лежала больна в маленькой комнатке. Нас встретила её дочь Нина.
- Проходьте, тітко Ярыно. А це Ваша донька - та яка вона тщедушна, аж світеться. Но нічого, на сільських харчах швидко справиться.
- Ярино, іди до мене –почувся голос десь із глубіни. - Оце бачиш я злягла. А Ніна щодня зранку до пізньої ночи в колгоспі на полі то сіють то полють. Та не знать за що - за палочку на трудодень.
Сёстры долго беседовали, я выбежала на улицу. Возле дома цвели вишни. Всё белым-бело, красота сказочная. Я спустилась по тропинке через сад - здесь уже набрали цвет яблони, груши, но внизу был совсем узенький ручеёк - ни рыбок, ни головастиков, и я быстро вернулась в дом. Нас угостили пампушками с маком. Это круглые булочки, сверху поливаются растёртым с сахаром маком. Маковое молочко имеет специфический приятный вкус.
Через дом жила старшая сестра мамы Мотя, которая вынянчила её. Мама всегда это помнила.
- Мотя, сестричко моя, ненька моя.
Обе обнялися та залилися слезьми. Війшов Микола.
- Здорово Ярино. Чи надовго сюди явились? Це з тобою оця паняночка? Мотря, іди, там порося кричить, їсти просить.
- Посидьте, я зараз повернусь. Пообідаєм разом.
- Та ти не турбуйся, ми були у Ніны, наїлися доситу. Та вже додому треба іти.
Мама взяла меня за руку, и мы пошли домой. Мама не удержалась, она расплакалась по дороге.
- Не на кого мне тебя оставить. Не нужны мы здесь.
Мама старалась помогать копать и садить огород. Я тоже копошилась там. К Великодню з усим управились – побілили хату знаружи и внутрі, підвили сажою. Долівку мама змазала замісом глини з свіжим коров’їм кізяком, і долівка прийняла колір хакі. Потім все притрусила зеленою травою - осотом. Така традиція - перед Великоднем обов’язково білити и внурі та знаружи. Тітка Дуня на всіх напекла розкішні паски. Ми покрасили яйця. Під образами засвітили лампадку. Вся комната наполнилась каким-то необыкновенным духом святости. В полночь мы пошли в церковь на другой стороне села через мост на всенощную. Церковь была просто забита людьми. Я первый раз выстояла всю службу и видела крестный ход и как святили куличи и яйца. Церковное песнопение очень глубоко запало в душу. К сожалению, очень долгое время мы лишены были этого блаженства.
Как только потеплело, меня отправили спать на чердак сарая. На украинском языке это называлось клуня - там хранились продукты на зиму, а на чердаке -сено. Запах сена - просто завораживающий, и видно ночное небо. Звёзды, кажется, смотрят на тебя, и мы переговариваемся. Мне тогда часто снилось, что летаю с планеты на планету. Да так ясно видела сон, что и теперь помню. Теперь как-то сны не запоминаются. Иногда и светлые, красивые цветные сны снятся. Но встаю и, как говорится, куда ночь туда сон. А тогда под влиянием снов меня манило небо, хотелось стать лётчицей. Наверное, это слишком рискованно, и поэтому мне было ниспослано много испытаний, сделавших мои детские мечты неисполнимыми.
Свободное копирование
