Мы до конца пятидесятых жили в маленьком домике, который делили с другой семьей. (Он и сейчас там стоит.)
Этот домик, как и много других в Томилине, точнее в Егорове (это южная часть Томилина), был построен еще до войны, в 1930-е годы.
Их построили для красных латышских стрелков, которые были на стороне советской власти и очень ей помогли после революции: активно подавляли антибольшевистские восстания в разных частях страны.
Домик был засыпной. Их так тогда и называли - засыпной.
То есть два ряда коротеньких досок-горбылей, длиной в метр-полтора были прибиты с обеих сторон к вертикальным брускам-стойкам, а между досками в качестве утеплителя засыпан угольный шлак (то, что остаётся после сгоревшего угля).
Снаружи доски были обмазаны глиной для выравнивания поверхности и побелены известкой.
Позже мы оклеивали их газетами для дальнейшего утепления и сверху бумажными обоями.
Крыша домика была из дранки.
Дранка - это такие маленькие тонкие дощечки из осины сантиметров 30-40 длиной, 8-10 шириной и 3-4 мм толщиной.
Дранки (дощечки) набивались внахлест одна на другую.
В домике было всего лишь две комнатки, в одиннадцать с половиной и двенадцать метров, и в этих комнатках жили две семьи, в одной шесть, а в другой пять человек.
Наша семья, в шесть человек, ютилась на одиннадцати с половиной метрах, и мой старший брат (а ему тогда было лет семь-восемь) завидовал соседям, у которых было на половину! квадратного метра больше.
Общая кухонька была такой маленькой, что когда там встречались два человека, одному приходилось прижиматься спиной к печке, чтобы дать другому возможность пройти.
Я теперь с ужасом думаю, как маме с бабушкой удалось вырастить нас в таких чудовищных условиях.
Я не могу понять или представить, как нас мыли в корытце, которое стояло посредине маленькой комнатки зимой в сильные морозы в 1955 и особенно в 1956 году, когда морозы стояли ниже 35 днем и 40 ночью.
А ведь нужно было еще поставить рядом ведра с холодной и горячей водой, а чтобы ведро горячей воды нагреть на керосинке, нужно час-полтора, а детей трое мал-мала-меньше, а в одиннадцатиметровой комнатке еще стоят кровати и шкаф и стол и стулья и в углу печка горячая, а перед ней дрова лежат, и тут же помойное ведро стоит, и наши детские горшки и прочее и прочее...
А еще нужно было постоянно стирать пеленки и сушить их в этой же комнатке или в кухоньке размером в 5 квадратных метров, которые мы делили с другой семьей, в которой тоже было двое маленьких детей, и их тоже мыли в комнатке в корытце и пытались сушить их мокрые пеленки в той-же кухоньке. (О памперсах наши мамы и бабушки даже не слышали, как, впрочем, и о прокладках. В ходу была вата.)
Ну как мы умудрялись жить и выживать в таких условиях, я просто не понимаю!
И спросить уже некого.
Как я теперь жалею, что мне раньше не пришло в голову расспросить маму об этом.
Но я хорошо помню, как мама рассказывала, что они с бабушкой спали в одной и той же кровати по-очереди - для второй взрослой кровати места просто не было!
То есть, когда мама спала, наша святая бабушка кипятила воду в кухне или вязала нам носки и варежки или штопала или готовила еду или топила печку.
А когда мама вставала, то шла на работу в школу, а когда бабушка спала, я рассказать вам не могу, не знаю.
В 1951 году мой отец пишет заявление в свое предприятие. Привожу его полностью:
Начальнику Московского АГП Тов. Павловскому П. В.
От инженера отряда №14 Дубакина С. В.
ЗАЯВЛЕНИЕ
В 1951 г. Московское АГП предоставило мне для проживания с семьей одну комнату размером 11,5 кв. м. в доме Мосдачтреста в пос.Егорова. За истекший период моя семья увеличилась и состоит сейчас из шести человек: трое взрослых и трое детей в возрасте 7 лет, 2 лет и 3-х месяцев. Та жилплощадь, которую предоставило мне предприятие в 1951 г., когда у меня была небольшая семья, в настоящее время неудовлетворяет никаким санитарным нормам и проживание на этой площади стало невозможным. Негде поставить третью детскую кровать, детям надо заниматься, играть, не говоря уже о взрослых, для которых в комнате не остается места. Все это создает такую обстановку, при которой не может быть и речи о нормальном отдыхе, о нормальном развитии и воспитании детей.
Убедительно прошу Вас оказать помощь и содействовать в предоставлении мне другой жилплощади большего размера.
06.12.54 года.
И вот резолюция начальника на этом заявлении:
Тов. Дубакину
Рекомендую вступить в жилищный кооператив.
31.12.54 Павловский
Жилищные кооперативы, как известно, строились на деньги пайщиков.
Это к вопросу, что коммунисты давали всем бесплатные квартиры.
Кому-то давали, а нашим родителям с тремя маленькими детьми предлагалось купить!
А отец к тому времени 22 года проработал геодезистом в тяжелейших условиях Сибирской тайги, водил экспедиции на Колыму и Магадан, на Чукотку и Ямал...
Я храню это заявление как исторический документ.
