…Сыщики не ошиблись. Через неделю Фома «залепил скок» на квартиру миллионера Хмельницкого. Нужны были наличные деньги, и по старательно сделанной наводке удалось установить, что Хмельницкий хранит наличность дома, укрывая часть выручки от налога, и по ночам любит пересчитывать кредитки у себя в спальне.
Наводку окончательно довели через горничную. Прислугу Хмельницких заманили в подворотню. Фома потащил из кармана финку и тут же спрятал её. Горничная взвизгнула.
— Тебя твой хозяин угнетает? — участливо спросил Фома, зажимая ей рукою рот.
Горничная мелко тряслась.
— Ксплотацию от барина ощущаешь? — повторил Фома.
Девушка молча таращила на него глаза.
— Барыня тебя бьёт? Работать сверху силы заставляет? — нажимал Крысин. — Сколько разов на день убираешь? По ночам стираешь?
Горничная заплакала и на всякий случай кивнула головой.
Фома отпустил руку.
— А мы простые люди, такие же страдающие от купцов, как и ты, — сказал он, глядя девушке прямо в глаза. — Возьми кольцо, твоё оно. А за это сделаешь нам услугу. Вечером, когда хозяева лягут, оставишь дверь на лестницу незакрытой. Сама уйдёшь к себе, и твоё дело сторона — ничего не видела, ничего не слышала… А ежели обманешь, кольцо отниму назад, а тебя на мелкие куски разрежу, поняла?
Финка, кольцо и классовый подход («ксплотация») сделали своё дело. Горничная выполнила все указания Крысина.
В полночь Фома с двумя подручными (остальная банда стояла на шухере) вошёл в квартиру Хмельницких. Везде было тихо. Фома сам, никому не доверяя, тщательно закрыл входной замок и подкрался к спальне хозяев. Дверь в спальню была закрыта, из-под неё пробивался свет. Резким движением фомки Крысин сломал замок и распахнул дверь. Хозяин дома в ночной рубашке сидел на кровати. Напротив него в халате сидела жена. В руках у Хмельницкого была толстая пачка денег.
Фома в два прыжка подскочил к кровати, замахнулся фомкой.
— Ни слова, курва! — сдавленным шёпотом крикнул он. — Отдашь деньги, жить будешь. Не отдашь — снесу череп.
Хмельницкий, на удивление почти не испугавшийся, молча протянул Фоме деньги.
— Где остальные прячешь, купец? — усмехнулся Крысин. — В матрасе?
Хмельницкий напряжённо молчал.
Один из бандитов ткнул пахана пистолетом в спину. Фома обернулся и в слабом свете ночника увидел на стоящем около стены диване раскрытый футляр от скрипки. Он весь был туго набит пачками кредиток.
Крысин шагнул к дивану. Жена Хмельницкого слабо застонала.
— Молчи, — строго приказал ей муж, — жизнь дороже…
— Правильно рассуждаешь, папаша, — деловито сказал Фома, застёгивая футляр. — Жизнь ни за какие деньги не купишь.
Он взял «скрипку» и вплотную приблизился к хозяину дома.
— Теперь уговор, — Фома упёр фомку в грудь Хмельницкого. — Обо всём этом в уголовку не стучать. Деньги не казённые, а твои, государство не страдает. А налоги с них ты всё равно не платишь. Будешь молчать — будем дружить. Мои ребята тебе помогут, если хорошо попросишь. Но только без мокрых дел, мы их сами не любим.
— Дай хоть стакан воды, ирод! — неожиданно грубым голосом сказал Хмельницкий и ткнул пальцем в сторону жены. — Не видишь — женщина почти при смерти.
— Обойдётся, — прищурился Фома. — Пальчики мои на стакане срисовать хочешь?
— О господи! — вздохнул Хмельницкий. — Пальчики… Мне бы твои заботы.
Фома двинулся к двери. Двое, пришедшие с ним, держали хозяина и хозяйку под прицелом двух наганов.
— Уберите оружие, сумасшедшие, — поморщился Хмельницкий. — Вы что, будете стрелять, если я закричу? Так я не закричу. Кому это надо? Сбежится весь дом… Вы же видите, я не трогаюсь с места.
Налётчики, не опуская револьверов, медленно отступали спиной к двери.
— Где я тебя найду? — крикнул Хмельницкий вдогонку Фоме. — Визитных карточек, насколько я понимаю, ты ещё заказать не успел!
— Я сам тебя найду, — усмехнулся Фома, — ежели уговор исполнишь.
— Исполню, не волнуйся, — успокоил его Хмельницкий, — связываться с милицией нет расчёта.
Удача была редкая. В скрипичном футляре оказалось без малого двести тысяч рублей.
