– В тринадцать лет, – сообщила мне как-то раз между делом Варвара Санна, – я шила мешки в порту.
В каком порту – это осталось тайной. Но, видимо, так начиналась её трудовая биография в 1917 году.
Следующий отрезок трудовой биографии Варвары Санны был известен мне давно со слов нашей матери: ВС в молодости учила грамоте красноармейцев. Теперь он прослеживается и документально, по недавно нашедшемуся трудовому списку Варвары Санны. Там написано, что согласно удостоверению № 22, выданному военкомом 20-го стрелкового полка 7-й Владимирской дивизии имени Юго-Сталь 2 февраля 1923 года, с мая 1921-го по февраль 1923-го, то есть с восемнадцати до двадцати лет, Варвара Санна служила ликвидатором неграмотности в указанном полку означенной дивизии (впоследствии Черниговской Краснознамённой).
В этом же трудовом списке значится, что с июня 1925 по январь 1933 года, с двадцати двух до тридцати лет, Варвара Санна занимала разные конторские должности в двух высших учебных заведениях – Ленинградском технологическом (в дальнейшем Ленинградском машиностроительном) и Ленинградском военно-механическом институтах. Была там делопроизводителем канцелярии по учебной части, заведующей бюро учёта и планирования и т.п.
Каким образом и когда оттуда Варвара Санна перекочевала в среднюю школу преподавателем русского языка и литературы, неизвестно. Но факт, что в школе она проработала всю остальную часть своего трудового пути вплоть до пенсии, на которую вышла ровно в 55 лет в 1958 году. И выросла там от простого учителя до заведующей учебной частью младших классов.
Педагогике Варвара Санна никогда и нигде не училась, но педагогом оказалась очень талантливым и изобретательным. В этом плане у неё был просто божий дар.
Строго говоря, Варвара Санна вообще не имела никакого профессионального образования, не только педагогического. В её трудовом списке указано, что образование у неё среднее, о чём имеется свидетельство трудовой школы № 516 города Гадяч Полтавской области от 1920 года. Но в те раннереволюционные времена в школах учили очень приблизительно, так что, по всей вероятности, основную часть своих знаний ВС почерпнула в царской гимназии и дома.
Сожаления о том, что ей не удалось закончить институт, Варвара Санна высказывала мне неоднократно. Она говорила, что хотела бы выучиться на юриста. Учитывая критический склад её живого ума и её строгую принципиальность и приверженность правилам, в какой-нибудь другой стране из неё мог бы, наверное, получиться неплохой судья или прокурор.
Вообще Варвара Санна была очень умна. В детстве я, конечно, этого не осознавала, но когда стала старше, начала замечать, что ВС легко схватывает суть любого обсуждаемого в беседе вопроса, хорошо разбирается в людях, остроумна, быстро реагирует, всем интересуется. Эти качества сохранялись у неё до самой глубокой старости, вместе с редкой заботливостью, щедростью и жизнелюбием.
Насчёт человеческой природы, кстати, Варвара Санна занимала скорее реалистическую, чем оптимистическую позицию, и любила к случаю повторять – конечно, в шутку, но не совсем – слова какой-то своей знакомой, которая однажды выдала ей бессмертную фразу: «Варвара Санна, не делайте людям добра, и вы не будете видеть в жизни зла».
В молодости я как-то особенно не задумывалась над тем, что ВС не училась в институте, – мало ли как у кого в жизни сложилось. Теперь же знаю, что в первые годы после революции лицам дворянского происхождения было запрещено получать высшее образование в порядке «поражения в правах». (Там было ещё много разных мер такого рода в отношении людей «из бывших»: лишение избирательных прав, запрет занимать высокие должности, принудработы по уборке снега и льда с улиц и т.д.) И Варвара Санна, хоть и писала в анкетах, что она «из служащих», при всём своём красноармейском прошлом, видимо, не рискнула подавать документы в институт, чтобы не засветиться, поскольку на рабочую и крестьянку совсем не походила.
