XXII. II отделение при Литературном фонде
По пути считаю нелишним сказать о II отделении для пособия учащейся молодежи, состоявшем при Литературном фонде. Одновременно с устройством публичных лекций в студенческом комитете явилась мысль о какой-нибудь организации, которая, с одной стороны, при закрытии университета поддержала бы расплывавшееся студенчество, а с другой -- придала бы благотворительной деятельности более широкий и гласный характер. Остановились на соображении устроить Общество вспоможения учащейся молодежи. Так как тогда нельзя было и думать, что разрешат независимое общество, то кому-то пришло на ум попытаться провести его под флагом Литературного фонда. Позондировали почву; председатель комитета Фонда кн. Щербатов отнесся весьма сочувственно, также и другие члены, например Кавелин. Составили проект; по нему связь с Фондом была чисто титулярной; отделение должно было иметь особых членов (пять рублей взнос), свой комитет и свое бюро. Головнин сначала отнесся сочувственно, но потом стал предъявлять требование некоторых существенных изменений, -- так он был против отдельного бюро.
-- Да зачем вам нужен особый председатель?
-- Мы хотим иметь председателем Егора Петровича Ковалевского, а он в этом году не состоит членом комитета Фонда.
Дело, видимо, затормозилось, и казалось, что ничего не выйдет. Но вот после 8 марта оставался на руках адрес к министру народного просвещения. Раз собрались, чтобы решить -- двигать ли его (то есть подать министру), или оставить, так как подписей не набралось и тысячи, а горячее время уже прошло. Спорим; вдруг входит Чернышевский, который никогда не бывал на наших собраниях, и никто из нас, кроме Утина, лично его тогда не знал. Дело происходило на квартире Утина.
"А я к вам на минутку, Николай Исакович; извините, господа, вы, кажется, заняты, и я, может быть, помешал вам". Однако присел и умело осведомился о причине нашего собрания. "Вы, господа, революционеры, прямо скажу, ужасные вы революционеры. А знаете ли, Сергей Иванович, -- неожиданно обратившись к студенту Ламанскому, продолжал Чернышевский, -- кто первый революционер в России? Да ведь это ваш братец Евгений Иванович; посмотрите, каждый день печатает какую-нибудь прокламацию, то четырехпроцентные непрерывно доходные, то пятипроцентные банковые билеты, то металлики. -- А затем Чернышевский стал нас отговаривать от подачи адреса. -- Его даже не примет министр. Если вы откажетесь от адреса, то могу вам наверное сказать, что будет разрешено второе отделение". Перед авторитетом Чернышевского скоро умолкли даже самые горячие протестанты. И действительно, через короткое время отделение было разрешено. Круг деятельности его по уставу распространялся на всю Россию и на всякого рода учащуюся молодежь, причем она сама могла входить в качестве членов в состав общества. Из членов комитета помню: председатель -- Е. П. Ковалевский [Ег. Петр., по образованию был филолог Харьковского университета, потом ставший горным инженером, а затем дипломатом; одно время занимал пост директора департамента азиатских дел в министерстве иностранных дел; в описываемое время состоял сенатором; был первым председателем комитета Литературного фонда, где имеется хороший (то есть очень похожий), масляными красками, портрет Е. П. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)], члены: Н. А. Серно-Соловьевич, М. С. Гулевич, Н. Утин, Е. П. Печаткин, Н. И. Корсини, М. А. Богданова; тоже и я был членом комитета.
По поводу выборов в это отделение припоминаю следующий случай. В среде учредителей было решено выбрать в комитет Чернышевского. Когда он узнал об этом, то высказался так:
-- Я прошу вас этого не делать; пользы от меня никакой не может быть, я даже не имею времени чтобы исправно посещать заседания комитета Фонда. Между тем выбор меня в ваш комитет может привлечь ненужное внимание начальства к отделению.
-- Но, Николай Гаврилович, -- отвечали ему, -- есть люди, которые этим резонам не придадут никакого значения и будут баллотировать за вас; потому, если мы не будем подавать за вас свои голоса, то выйдет скандал -- вы будете забаллотированы.
-- Никакого скандала не будет; если вы понимаете справедливость того, что я говорю, то без всяких колебаний кладите мне черняки; еще раз прошу вас не выбирать меня.
Так большинство и сделало, Чернышевский, кажется, получил с десяток голосов из сотни собравшихся учредителей.
Отделение просуществовало очень недолго; оно было закрыто после майских пожаров. Когда Е. П. Ковалевский получил бумагу о закрытии отделения, он собрал комитет и держал такую речь:
-- Не думал я, господа, что на старости лет окажусь во главе тайного общества.
-- Что вы, что вы, Егор Петрович, да разве тайное общество устроилось бы с гласным комитетом и таким же списком членов, -- это только пустой предлог.
-- И я тоже думаю, -- добродушно отвечал Егор Петрович.
Расходясь, комитет, по предложению Серно-Соловьёвича, сделал постановление о выражении Е. П. глубочайшей признательности за его всегда отзывчивое и сердечное отношение к нуждам учащейся молодежи.
Свободное копирование
