ГИТИС. Эльяш

Николай Иосифович Эльяш. Единственная фотография, какую смог найти. У меня в архиве - нет. К сожалению

Продолжим тему ГИТИСа.
Не в пример моей несчастной, хотя и "специальной" школе, учителя, то есть преподаватели в институте были, в основном, хорошие. Во всяком случае, таких было больше.
О трех из них - Борисе Николаевиче Асееве, его супруге Галине Борисовне и противостоявшей им Анне Георгиевне Образцовой я рассказал в предыдущей части. Теперь - про остальных.

Балет и разведка

И самым первым будет руководитель нашего курса Николай Иосифович Эльяш.
Эльяш, Николай Иосифович (30 октября 1916, Керчь — 24 октября 1990, Москва) — российский историк театра, балетовед, театральный критик, педагог, кандидат искусствоведения (1962), Заслуженный деятель искусств РСФСР (1974).
Окончил Крымский педагогический институт в 1937 и театроведческий факультет ГИТИСа в 1950 году. С 1938 выступал в печати по вопросам теории, истории и современной практики балета. В годы войны был активным подпольщиком в Симферополе при оккупации фашистами Крыма.
В 1951—57 годах преподавал в Московском хореографическом училище. С 1950 года и до конца жизни преподавал в ГИТИСе (с 1976 — профессор): читал курсы истории балета, истории русского театра, вёл семинар театральной критики.

Всё так, насколько мне известно. Эльяш родом из Крыма, судя по всему, караим по происхождению, потому у него такие затейливые имя-отчество-фамилия. Много лет занимался балетом, отличался нетрадиционной ориентацией, как и многие артисты этого вида искусства, об этом все в институте знали, но это никаким образом не сказывалось на преподавании.
Во время Великой Отечественной войны, по его собственным словам, был подпольщиком в Крыму, в тылу врага, местным "штирлицем", нелегалом, хорошо владел немецким языком, за немца себя не выдавал, но общался с оккупантами, помогая партизанам. Героическая личность, безо всяких преувеличений. Хотя с виду не похож, но настоящие герои редко отличаются формально героической внешностью.
Впрочем, что касается биографии Эльяша военного периода, он мог, мягко говоря, чего-то не договаривать, о чем-то умалчивать, а то и несколько искажать реальность. Понятное дело.

Бывших разведчиков не бывает, и я не сомневаюсь в том, что Эльяш всю жизнь был связан с КГБ, с внешней разведкой, недаром он часто ездил на "загнивающий Запад", о чем любил нам рассказывать (о поездках, не о связях с разведкой, разумеется): типа "на этот раз Париж мне не понравился". В то же время в разговорах, в высказываниях и на лекциях был предельно осторожен. Тоже можно было его понять.

Кстати, чтобы уже сразу закрыть эту тему. В ГИТИСе среди студентов было много представителей нетрадиционной ориентации, на всех факультетах и чуть ли не на всех курсах. Ну, были и были. Никому они не мешали, никак себя не выпячивали, далеко не всегда дружили между собой.
Были и такие же преподаватели, но они в этом "направлении" никак себя не проявляли. И их никто не трогал. В общем, царила полная толерантность.
Правда, еще до моего поступления на театроведческом факультете - как мне рассказывали студенты старших курсов, передаю с чужих слов, "за что купил" - случилась скандальная история с преподавателем по имени Игорь Дюшен, который не то что бы ругал советскую власть, но позволял себе слишком свободные речи. За что и был уволен, а в качестве предлога использовали пресловутую ориентацию, подпадавшую, как известно, под статью. В принципе, её, в основном, так и применяли, когда нужен был некий предлог для наказания гражданина. Достаточно вспомнить историю кинорежиссера Сергея Параджанова.
Вот и всё об этом.

Эльяш был по-настоящему хорошим педагогом, он многому нас научил в профессии: как воспринимать театр, как оценивать, отсекая все лишнее, и так далее. Хотя он, безусловно, не мог научить никого писать - это в принципе невозможно, это врожденное.
Сам Эльяш, между прочим, писал не очень интересно, бледно, сухо, несколько даже казенно - зато великолепно говорил. Был истинным мастером слова! И умел очень хорошо объяснить нам про наши курсовые работы, что в них хорошо, что не очень, а что никуда не годится.
Кстати, это обычное дело: великими тренерами часто становятся средние футболисты, замечательными театральными педагогами - посредственные актеры и режиссеры. Необязательно самому быть великим стилистом, чтобы уметь наставить на путь истинный будущих критиков и театроведов.
Другое дело, что никакой педагог не может стать кудесником. В результате пятилетнего общения с Эльяшом мы многое узнали, стали лучше разбираться в своей области, но те, которые умели изначально "выразить в звуке", то бишь в слове свои впечатления и размышления, те отточили мастерство, а которые не умели, так и не обучились по-настоящему. Зато все стали грамотнее.

Элегантный, как рояль

Сам Эльяш был человек интеллигентный, "элегантный, как рояль", эдакий корпулентный эстет с вечной сигаретой в руках. На лекциях он курил постоянно, прикуривая очередную сигарету от предыдущей. Человек он был тонкий, умный, язвительный, и при этом очень нервный, даже дерганый, хотя и умел держать себя в руках, предельно самолюбивый и обидчивый до крайней уязвимости.

Мы его время от времени подводили. Так, однажды он отправил весь курс на спектакль "Много лет спустя" в Театре Киноактера, посвященный подвигу актеров Симферопольского театра в годы немецкой оккупации Крыма. Тому самому коллективному подвигу, в котором принимал непосредственное участие сам Эльяш в молодости, отчего он особенно трепетно относился к постановке.
Однако спектакль был настолько плохим (за всю свою жизнь ТАКИХ плохих спектаклей я видел всего 2-3, и, как правило, убегал в антракте, а тут нельзя было), все актеры, включая Зинаиду Кириенко, были до такой степени фальшивы, что мы, сидя в зале, начали вслух и довольно громко выражать свое отношение к тому, что происходило на сцене.
А рядом с двумя моими однокурсниками, как назло, сидел Георгий Натансон, режиссер и соавтор пьесы (потом он снял по ней фильм "Они были актерами"), глубоко бездарный во всех отношениях. В лицо его никто не знал. Он "по-гарун-аль-рашидовски", не представляясь, попробовал дискутировать, но эти двое ему наглядно и доходчиво, не стесняясь в выражениях, объяснили, что и почему плохо в спектакле.
Натансон затем пожаловался Эльяшу, а тот устроил выволочку всему курсу, а особенно тем двум студентам. Один из них сообщил мне недавно, задним числом, что якобы стоял вопрос об их отчислении, но это явное преувеличение postfactum. Эльяш бывал гневен, но отходчив.

Был и еще один случай, когда мы участвовали в записи для телевидения, и одна моя однокурсница на нервной почве начала свое выступление так: "Николай Иосифович неправильно сказал, что..." Понятно, что после этого никакой записи не было, а девочка получила свою порцию язвительной критики за то, что фактически публично объявила руководителя курса лжецом.
Но все это были мелкие бытовые ссоры "семейного" характера. Не скажу за всех, но у меня и тех, с кем я на курсе больше всего общался, отношения с Эльяшом складывались душевные и теплые.
Помню, как мы однажды всем курсом пришли на день рождения к Тане Гулиа (которая затем стала подлинной героиней абхазского народа, но об этом я расскажу отдельно), начали развлекаться, выпивать - и вдруг в комнату вошел Эльяш.
Мы остолбенели. Сперва все зажались, но он стал наливать вино девочкам, налил себе, произнес тост, и праздник пошел своим чередом. В дальнейшем Эльяш регулярно участвовал в наших празднованиях дней рождения, и это никого не сковывало, ничуть не мешало отдыхать, выпивать и так далее.

Понятно, что политических и идеологических вопросов, даже применительно к театру, Эльяш старался не касаться. Например, мы не писали курсовых работ - рецензий - на спектакли театра на Таганке - явно "оппозиционные" по отношению к власти, насколько это было возможно в те годы. От греха подальше, что называется. Учитывая бэкграунд и особенности Николая Иосифовича, его можно было понять. Зачем нарываться и подставляться?
Но иногда и он давал промашку. Пришел к нам, например, однажды по его приглашению Виталий Яковлевич Вульф, Царствие ему Небесное, якобы - чтобы рассказать о современном французском театре.
И рассказал! Про театр мы мало что узнали. Разве что фрагментарно. Зато во всех подробностях выяснили, кто в артистическом мире Франции с кем спит сейчас, спал раньше и будет спать в будущем, узнали многие альковные тайны и эмоциональные особенности подбора жиголо - молодых любовников для пожилых актрис. Вульф демонстрировал чудеса толерантности. "Мне решительно все равно, кто с кем спит, хоть со слонами", - заявил он торжественно. И продолжил повесть о подноготной личной жизни французской артистической богемы.

Были у Эльяша причуды. Так, он почему-то тщательно скрывал от всех коллег свой домашний телефонный номер, уверяя, будто дома у него телефона нет. Что не мешало ему периодически звонить и часами разговаривать с теми же коллегами. В результате одна из них, устав от долгого разговора, ядовито спросила: "Николай Иосифович, вы не замерзли в телефонном автомате?" Дело было зимой. Эльяш обиделся и затем дулся на эту милую женщину.
То ли на пятом курсе, то ли уже после окончания - точно не помню - Эльяш пригласил небольшую часть курса, включая меня, к себе домой, допустил в святую святых. Угощал чаем и вел светские беседы. Телефонный аппарат красовался на видном месте.

Николай Иосифович умер в 1990 году. Многие из нас были на панихиде в церкви на улице Неждановой. Собираясь курсом, мы его постоянно вспоминаем.

Были и другие, не менее колоритные преподаватели. Но о них - в следующий раз

Могила Николая Иосифовича Эльяша. Рассказ о том, как я ее нашел.

Программка того самого бездарного спектакля в Театре Киноактера, о котором я выше написал