Отец, приходя с работы домой, иногда садился за стол в комнате, вынимал из кобуры револьвер типа «Наган», чистил его и смазывал. После чистки револьвера он вкладывал его обратно, закреплял кобуру на ремне и уходил. Кроме основной работы в колхозе он в определённые начальником погранзаставы дни выходил на патрулирование границы, где в эти годы было неспокойно.
Была ещё одна дополнительная работа, которую отец должен был выполнять по указу партии. В наше село приезжали люди из района. Одновременно с ними приезжали отряды чекистов. По заранее заготовленным спискам они заходили в дома зажиточных крестьян, которые не хотели добровольно вступать в колхозы, отдавать свой скот и сельхозинвентарь. В эти дома заходили также члены комитетов бедноты села. Они описывали и забирали всё имущество крестьян, владельцев домов. Эта акция называлась раскулачиванием. Крестьян, которых окрестили кулаками, арестовывали и отправляли в Сибирь. Отцу необходимо было присутствовать при этом. Он должен был всё имущество принимать на баланс колхоза.
В эти дни, когда проходила акция раскулачивания, отец и мать переставляли кровать, на которой спали мы с братом, за печь, подальше от окна, откуда могли лететь камни обозлённых людей. Рядовые колхозники к отцу относились хорошо. Об этом свидетельствует произошедший случай. Чтобы уберечь колхозников от надвигающегося голода, отец небольшое количество кукурузы в початках сохранил в сараях у колхозников, пользовавшихся доверием. Весной эту кукурузу нужно было проветрить и просушить на солнце.
Выбрали солнечный день и свезли её на колхозное подворье, чтобы просушить. Жившие рядом с подворьем единоличники – крестьяне, не вступившие в колхоз – выпустили своих свиней из хлевов. Свиньи побежали к кукурузе и начали её есть. Охранявший кукурузу человек их несколько раз отгонял, но свиньи возвращались вновь. Увидев председателя колхоза, то есть отца, идущего на обед, охранник пожаловался ему на единоличников. Отец, недолго думая, вынул из кобуры револьвер и застрелил двух поросят. Единоличник пожаловался в районный комитет на отца. Районное начальство прислало судью, и отца судили на открытом собрании колхозников. Кроме двух единоличников все выступающие колхозники говорили, что отец прав. Суд отца оправдал. Тогда ещё были суды, которые считались с мнением свидетелей. В этом же году, осенью, состоялась ещё одна сходка крестьян с районным начальством. После окончания уборочной компании, когда закончили хлебопоставки, состоялось празднование дня урожая. Районное начальство наградило отца большим гипсовым бюстом Карла Маркса, который был установлен в большой (летней) комнате нашей квартиры, под висящим на стене портретом товарища Сталина. Тумбочки под бюст у нас не было. Отец принёс из колхоза ящик из-под овощей и поставил его торцом на пол. Мать закрыла этот ящик простынёй. Так был сооружён постамент под бюст вождю пролетариата. Внутри ящика отец сделал полочку, на которую можно было со стороны стены положить запасы махорки, какие-то бумаги. А когда у нас появилась мелкокалиберная винтовка, то под бюстом великого вождя пролетариата хранились патроны от неё.
В Кологлее мы прожили около двух лет. За два года мать научилась хорошо справляться с работами, которые возникали в деревенской жизни. Она училась у крестьянок, как вести индивидуальное хозяйство, разводила кур. Жили мы в верховом доме. Так в деревне называли дома, у которых были чердаки. Не исключена возможность, что до нашего приезда здесь жил зажиточный крестьянин, который был выселен из деревни. О его богатстве можно было судить по дому. Да, на крышу с камышовой кровлей у него денег хватило, а на черепичную крышу и деревянные полы уже не было. Уплотнённый грунт основания пола был покрыт смесью раствора из глины и конского навоза. Образованная таким образом корка служила покрытием пола, которое держалось неделю, а затем процесс покрытия пола нужно было повторять.
Итак, когда в селе с кулачеством было покончено, организованному колхозу в Кологлее было присвоено название «Искра». Колхозники на перевыборах председателя правления колхоза избрали местного крестьянина Савелия Немченко, который два года учил отца вести сельскохозяйственные работы.
Свободное копирование
