6 генваря/25 декабря
6 генваря/25 декабря. С Жюльеном и с гр. Раз<умовской> отправились мы к живописцу Legros, которого atelier устроено там, где прежде был франц<узский> театр и, след<овательно>, где представляли шедевры Расина и Корнеля. - Там выставлены образцовые произведения франц<узской> школы. Мы видели картину, представляющую _араженных в Яффе_ где Наполеон, сопровождаемый доктором Дежане, осматривал и прикасался умиравших от чумы солдат своих. Искусство живописца неподражаемо в выражении лица одного уже зараженного чумою офицера, который с последним чувством удивления и радости устремляет взор на великого полководца в ту минуту, как он не страшился заразы и прикоснулся зачумленного, с лицом, в коем в одно время выражено сострадание и какая-то доверенность к звезде своей, тогда еще не потухшей в снегах севера. - Дежан, с страхом и с опасением, но вместе и с каким-то благоговением хочет удержать Наполеона от прикосновения к страдальцу, но тщетно. Наполеон уже коснулся его..... Вокруг него умершие и умирающие; но взор первых устремлен еще на героя пирамид, в лице коего все будущее отечества и Вселенной и у ног его пирамиды.
Но нигде лицо Наполеона так не выразительно, не идеально, если можно употребить сие выражение, как на картине Легро, где он представлен на поле при Эйлау, окруженный Мюратом, Бертье и поляками, лобызающими стремя его. Тут он прелестен: что-то неизъяснимо поэтическое в его физиогномии и в глазах его какая-то геройская томность. Сии картины прежде стояли в Лувре, но после сняли и Легро взял их в свою рабочую комнату, где они вместе с 3-ю картиною его, принадлежавшею Мюрату и находившеюся сперва в Дюссельдорфской галерее, когда город сей принадлежал ему: по смерти его, Легро выручил свою картину и теперь она принадлежит ему. Мюрат, в минуту жаркой битвы, выставлен спокойным на бодром коне своем. Legros хотел с школою молодых живописцев усыпать цветами портрет умершего Давида и картины его в Люксембурге; но устрашились сего движения благодарности к подписавшему приговор Лудв<игу> 16-му, уложили картины Давида в ящики для переноса в Лувр - и не пускают из школы, из публики и по сию пору в Люксембург. - Тут видел я прекрасный портрет Лудв<ига> 18-го, о котором пели французы Legros l'a peint (Lapin).
Мы видели после дамский atelier, которым руководствует живописец Merier. Там портрет Бентама, как уверяют, весьма сходный. M-me Michel, в рост. Весь дом построен и расположен так, что главное назначение оного - для разных ateliers, с большими итальянскими окнами.
Оттуда к <пропуск>, другу Давида. Здесь видел картину его и лица Клитемнестры и Ифигении, в ту минуту как Агамемнон объявляет им о жертве им обреченной. В Ифигении une pleine resignation и скорбь дочери, которою отец жертвует народному предрассудку; в матери - гнев, нежность, негодование, все сии страсти в ее лице; в глазах блестят слезы и ярость, в движении уст ее - уже негодование и начало злобы к мужу. - Ифигения выражает покорность христианки. - Она опустила глаза в землю, как будто бы уже слышан закон, преобразивший Вселенную и сердце человека, гласящий покорность провидению и прощение обид. Лицо ее бледно не от ужаса, которого нет в чертах ее, но от приготовления к неизбежной смерти и от присутствия нежной матери и страстного Ахилла. Я думаю, что только сии две фигуры - Клитемнестра и Ифигения - написаны самим Давидом; две другие - Агамемнон и Ахилл - вряд ли его же кисти? - Разве токмо одно строгое, неумолимое лицо Агамемнона. Рука его - ненатурально искривлена и коротка; лицо гневного Ахилла, грозно взирающего на Агамемнона, также недостойно той кисти, которая заронила слезы в глаза матери и воспламенила их чувство гнева и нежности, оставив улыбку яростного негодования на устах ее.
<пропуск> дал мне проводника в Люксембург, и я еще застал три картины Давида неуложенными, но уже снятыми со стен.
Музей Люксембурга первоначально был составлен из картин Рубенса, изображающих предметы из истории Генриха IV и Марии Медицис. По переселении оных в Королевский музеум они Заменены произведениями французских художников. - Я спешил восхищаться кистию Давида, как бы опасаясь, чтобы страх двора не скрыл остальных картин от любопытства иностранца, как от благодарности питомцев французской школы. Первая из картин его, которую я увидел, была клятва Горациев. Они изображены в ту минуту, когда спрашивают позволения у отца сразиться. Восхищенный отец заклинает их победить или умереть, а мать, жена и девы погружены в глубокую горесть. Сабина, жена старшего Горация и сестра Куриациев, страшится за них всех; Камилла - за братьев и за любовника Куриация. Мать Горациев обнимает с чувством страха и нежности младшего сына.
Я видел уже живые Термопилы и картина напомнила мне Тальму! - Она изображает спартанцев в ту минуту, когда глас трубный возвестил им первое движение Ксерксовых полчищей. - Спартанцы, обнимаясь в последний раз, хватаются за оружие. Леонид, на утесе, погруженный в думу, кажется, помышляет токмо об участии 300 друзей-товарищей, обреченных на славную, но неизбежную смерть. - Под ним, в тени, брат жены его, Афис, ожидает мановения повелителя и уже сложил венок из цветов с главы своей и готов прикрыть ее шлемом воина. Два юноши, прослышав звук трубы, бегут снять оружие с дерева. - Далее первосвященник перстом указывает небо одному из военачальников, который устрояет войско к битве. - В отдалении видна армия персидская. На стене, заграждающей le detroit, два юноши, коих Леонид хотел удалить от сражения, по их молодости, спешат стать в ряды бессмертных. Один надевает уже котурн, другой навеки прощается с отцом своим.....
Один из воинов мечом начертывает на гранитном утесе слова, которые переживут утес сей: "Странник, скажи спартанцам, что мы умерли здесь, повинуясь их велениям".
Четыре спартанца, друзья-юноши, крепко прижав друг друга, в последний раз обнимаются и клянутся исполнить долг, начертанный мечом воина на граните.
Слепец предстал Леониду и молит о смерти с соотчичами..... Вся сбруя, орудия, жертвоприношения отсылаются из лагеря; нет уже ничего общего с землею, которая скоро сокроется от них: они готовы в царство Плутона.
Так Леониды погибали!
Пример героям и друзьям!
Я видел картину Давида - видел и слышал Тальму на Термопилах!
Третья картина Давида, изображающая ликторов, приносящих Бруту тела сыновей его, осужденных им на казнь. - Брут приходит домой после казни детей своих, и у подножия статуи Рима душа его ищет успокоения. Он держит в руке письмо детей к Тарквинию.....Предтеча Петру Великому, он победил самого себя и кровию детей своих пожертвовал благу отечества. Жена и дочери его, увидев ликторов с телами детей и братьев, в ужасе содрогаются. Младшая сестра закрывает лицо свое, другая падает без чувств.
Другие картины Давида: "Велизарий, просящий милостыню", "Любовь Париса и Гелены" и портрет Пия VII, писанный в Париже, 1805 года.
Я любовался также и картиною St. Vincent de Paul, который обращает снова к христ<ианской> вере отпадшего от оной господина своего, который, тронутый раскаянием и наставлениями своего невольника, падает к ногам его, со слезами умиления и благодарности St. V de Paul удерживает его - и спрашивает прощения раскаявшемуся от того, который не хочет смерти грешника.
Несколько картин Granet: внутренность церквей. В одной из них совершается обряд церковный с великолепною церемониею; в другой - в монастыре женском одна из девиц постригается. Мать её, навеки разлучаясь с нею, падает без чувств в объятия монахинь.
Картина барона Жерара (Gerard): Психея получает первый поцелуй Амура и с ним - душу. Бабочка, эмблема души, порхает над ее головою.
Картина Guerrin (Pierre): Phedre et Hyppolite в ту минуту, когда Гип^ полит говорит Тезею:
D'un mensonge si naif justement irrite...
Gaillemot представил уже смерть Гипполита, на основании повести Фирамена:
La timide Aricie est alors arrivee;
Elle approche, elle voit...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
La rappelle a la vie ou plutot aux douleurs.
Галилей в тюрьме инквизиции за то, что утверждал, что земля вращается. - На колонне, поддерживающей тюрьму, начертал он свою систему астрономическую и, полный утверждения в истине, им открытой, кажется говорит: "Пусть они гонят меня, но земля вертится!". Картина сия написана Laurent (J. А.). Цветы радуги.
Госпиталь, учрежденный в замке Мариенбурга для французов и русских, раненных под Фридландом. Молодая девушка под эгидою матери печется о спасении раненого офицера.
Скульптура. На одном из произведений Dupaty (Charles) увидел я венок из цветов, покрытый черным крепом. Художник недавно скончался, и почитатели его таланта положили сию гирлянду на лучшей его статуе. Он был сын автора "Путешествие в Италии", прославившегося своим оригинальным описанием некоторых произведений художников и у нас в России - школою его неудачных подражателей.
В 2 часа живописец Жерар ожидал нас в своей мастерской. Тут увидел я картины и портреты, о коих так часто слыхал. Сражение под Аустерлицем. Портрет к<нязя> Репнина, верхом, в плену, и раненого офицера, в виде к<нязя> Николая Гагарина, который служил не Марсу, a m-lle Mars в то время, как Жерар предавал его бессмертию в своей картине. И servait non le Dieu Mars, mais une divinite du meme nom, dans ce terns, подумал я.
В сей мастерской несколько раз был государь и с него списывал Ж<ерар> два портрета, что в П<етер>бурге. Портрет Поццо ди Борго и других; я искал портрет милой Рекамье, chef d'oeuvre Жерара; но не оставил у себя копии с того, который она подарила пр<инцу> пр<усскому>.Подтвердил желание императора не писать его вечно улыбающимся. И Жер<ар> одобряет оное, сказав, что улыбку в портретах государей ввели токмо со времен Лудвига 15-го, когда вкус испортился.
Вечер у m-me Recamier. Говорил с поэтом Parseval о пирамидах и обе* лисках египетских (он был там с Наполеоном) и m-me Recamier a cite un mot du Due de Choiseul, qui repondit a ces archi-aristocrates sur son observation que les colonnes Romaines n'etaient rien, quant a Tantiquite, aupres des obelisques de l'Egypte - "_Ce sont pourtant de belles parvenus_".
Свободное копирование
