В 1962 году вышла замечательная книжка Корнея Чуковского "Живой, как жизнь". О русском языке. Достать ее оказалось невозможно. А Бибиков пожелал книжку приобрести. Дело было зимой. Темнело рано. Но мама со свойственной ей решительностью отправилась после работы в Переделкино к Чуковскому непосредственно - просить книжку. Долго искала его дом в сонном поселке. Залезла в сугроб, вымокла, замерзла в легких ботиках (сапог тогда еще не носили), но, хотя и совсем поздно уже было, в дом к Корнею Ивановичу ее пустили. Обогрели, обсушили, напоили чаем, выслушали. "Знаете,- сказал Чуковский,- дома у меня книжки нет, но оставьте ваш адрес и телефон. Завтра к вам от меня зайдут две тетеньки и занесут книжку". На завтра я целый день дежурила по дому (мама работала). И действительно, пришли две симпатичные живые дамы, с любопытством оглядели комнату и меня и оставили два экземпляра книги (один для Бибикова, другой - для мамы).
После смерти Корнея Ивановича (1969) решено было издать Сборник воспоминаний о нем. Составители сборника дали объявление с просьбой присылать тексты. И мама написала, а я послала ее текст. Увы, он был рукописный, в одном экземпляре. Но сохранился ответ Елены Чуковской, внучки Корнея Ивановича:
10.6.73
Глубокоуважаемая Ирина Григорьевна!
Вчера получила воспоминания Вашей матери о Корнее Ивановиче и искренно тронута той теплотой, сердечностью и доброй памятью о К.И., которыми проникнута буквально каждая строчка этих воспоминаний.
Пожалуйста, передайте ей мою благодарность и привет от Лидии Корнеевны.
Вместе с тем сразу же должна сказать, что возможность поместить эти воспоминания в готовящийся сборник вызывает у меня некоторые сомнения, т.к. личное знакомство автора с К.И. - весьма непродолжительно, и воспоминания характеризуют скорее отношение автора к творчеству и личности Чуковского, чем самого Чуковского.
По своему размеру и характеру изложения они приближаются к газетному или журнальному очерку.
В сборнике памяти собираются более фундаментальные материалы, могущие дать разностороннее представление о лит. взглядах, дружеских связях и образе жизни Корнея Ивановича.
Конечно, я обязательно покажу этот текст составителям сборника Паперному и Лозовской (секретарь К.И.), однако, мое предварительное мнение таково, что эти воспоминания будут более уместны в Периодике.
Что касается меня, то я с искренней благодарностью сохраню их в архиве Чуковского, где собираю многие аналогичные материалы, из коих пока опубликована самая незначительная часть.
С самыми добрыми пожеланиями
Е.Чуковская
К этому времени мама смирила себя, и у нее с Бибиковым и даже с его женой до самой их смерти сохранились не то чтобы дружеские, а скорее даже родственные отношения.
...Мама, мама, бедная моя! Она и в отношениях с другими людьми, которых любила, со мной, прежде всего, моей дочкой и моим мужем, пыталась заслужить ответную любовь. Она беспрерывно что-то делала для нас, а в устной форме постоянно что-то предлагала, советовала, высказывала свои опасения по поводу совершения нами тех или иных поступков. А меня это постоянное руководство раздражало. Тем больше, чем справедливее были предложения, опасения и советы. Как правило, я была с ними согласна, но всегда возражала - из духа противоречия, из лени (надо реагировать, делать, а не хочется, вообще или в данную минуту). Начинали спорить, ругаться. Точно так происходит сегодня у меня с дочерью. Хочется помочь, оградить, упредить, а она всегда возражает...
Постоянная борьба за приоритет воли не оставляла времени на изъявление чувств. Маме хотелось слышать, что мы ей благодарны, что мы ее любим, а мне это казалось само собой разумеющимся, а в словах о любви "прямым текстом" виделась фальшь, театральность, и я их избегала. Ей же казалось: раз не говорят, значит, не любят...Может быть, правы американцы, которые (в кино, по крайней мере) не ленятся заклинать друг друга в своей любви...
