Вступление - 1

От автора.

———

За последнее время в русской печати появлялось много интересных статей о духоборах, дающих довольно полное представление как о внешних, материальных условиях их существования так и о внутреннем содержании этой интересной, своеобразной группы русского народа, волею судеб оказавшейся в далекой американской прерии (смотри „Образование" — В. Бонч-Бруевич: „Духоборы в Канадских прериях"; „Русские Ведомости" — Тан: „Русские в Канаде", и мн. др.).

Однако о самом переселении духоборов в Америку, а также о том, как они чувствовали себя в Канаде в самое первое время по прибытии в новую страну, не имеется пока никаких сообщений. Этот пробел и дал мне мысль пополнить его имеющимися у меня сведениями. Мне пришлось принять довольно близкое участие в этом переселении, во время которого я иногда вел дневник в виде коротких заметок о всем, что происходило вокруг меня. Дневник этот в несколько обработанном виде я и предлагаю теперь читателям, заранее извиняясь в его отрывочности и разбросанности, что в значительной мере объясняется тем, что я записывал все, как видел, без какого-либо заранее обдуманного плана.

———

ВСТУПЛЕНИЕ.

———

Я не буду говорить здесь о событиях 1894 года, вследствие которых часть духоборов (около 4.300 чел.) были увезены из своих домов в Карсской области и расселены по грузинским аулам Тифлисской губ.

Не место здесь говорить и о том, каково было их положение в знойных, лихорадочных долинах Тифлисской губернии, где они были расселены по два, по три семейства на село, среди чуждого им населения, не умеющего говорить ни по-русски, ни по-татарски[1] , без земли, без домов, при отсутствии заработков, при запрещении передвигаться с места на место и т.п., — обо всем этом писалось в свое время. Достаточно сказать, что за три года такого существования из 4.300 человек умерло здесь почти 1.000 чел.

Здесь важно только отметить, что к мысли о переселении из пределов России духоборы пришли не столько под влиянием тяжелых условий жизни, сколько от неопределенности их положения и полной неизвестности относительно своей дальнейшей участи.

Каковы бы ни были условия жизни в местности, куда на этот раз невольно попали духоборы, они наверное сумели бы устроиться здесь так же хорошо, как и в предыдущих случаях. На кавказских „Мокрых Горах",

(фрагмент текста отсутствует)

из Таврической губ.,

населения не только Кавказа,

Не говоря уже об исклю-

десятками тысяч рублей,

стадами овец и другого

хозяева имели по 4 — 5 лошадей и крупного рогатого скота. О состоятельности их можно судить по общественному капиталу, достигавшему сотен тысяч рублей.

Между тем на Мокрых Горах они были поселены на высоте 6.000 футов над уровнем моря, и первые года здесь даже ячмень не вызревал по причине ранних морозов. За лесом же приходилось ездить 25 — 30 верст от поселения.

Духоборы — сами плотники, ткачи, кузнецы, портные, столяры и каменщики. Они ничего не покупают и, куда бы ни пришли, всюду они приносят с собой все, что необходимо для создания полной, зажиточной жизни. Упорный труд и широко развитое начало взаимопомощи, составляющее отличительную черту духоборов, помогли бы им достигнуть такого же благосостояния и на новом месте хоть и в нездоровых, но плодородных долинах Тифлисской губернии.

Но, как было уже сказано выше, неопределенность положения не позволяла им так или иначе устраиваться здесь.

„Если бы нам сказали, — не раз говорили они, — что тут нам оставаться навсегда, или назначили бы нам какой-либо срок, то мы знали бы, что нам делать. Мы хотели купить тут земли, построиться и пахать. Но ничего этого делать нам нельзя, потому что никто не знает, что с нами дальше будет. Может-быть, завтра же придется собираться в другое место куда-нибудь, а может, и домой... Ничего нам неизвестно".

Пробыв три с половиной года в напряженном ожидании какого-либо определенного решения своей участи, они решили переселяться.

У ссыльных духоборов (в это время их насчитывались около 3.500 чел.) на случай переселения, которое они, очевидно, давно имели в виду еще до высылки их в Тифлисскую губернию, было отложено около 50.000 р. Деньги эти сохранялись в целости, несмотря на самую крайнюю нужду. Относительно переселения, среди духоборов существовало предание, будто бы настанет такое время, когда им придется выехать из России куда-то в новую страну. По мнению „старичков", время это именно теперь наступило, и летом 1897 г. представители духоборов лично подали прошение Императрице Марии Феодоровне, бывшей в то время на Кавказе. В прошении духоборы просили разрешить им выселиться из России. В начале 1898 г. духоборы получили на это официальное разрешение, с тем однако условием, что, выселившись, они теряют право на возвращение в Россию.

Когда вопрос таким образом был решен, духоборы отправили двух своих доверенных к Льву Николаевичу Толстому с просьбою помочь им в выборе страны, а также в средствах и организации переселения.

Л. Н. Толстой к переселению отнесся неодобрительно и долго убеждал доверенных отказаться от всякой мысли о выселении из России, приводя как моральные, так и чисто практические доводы против последнего. В подкрепление своего мнения он приводил письмо Петра Веригина, главного руководителя духоборов, жившего в то время в Обдорске. В письме этом Веригин писал, что хотя он и не знает всех условий и обстоятельств современного их положения, но каковы бы эти условия ни были, он „во всяком случае скорее против переселения".

Выслушав Л. Н. Толстого, доверенные возвратились на Кавказ. Была собрана одна из самых больших сходок, где и было прочитано письмо Л. Н. Толстого, в котором он всеми силами убеждал духоборов не уходить из России.

Несмотря однако на мнение Толстого, которое очень уважается духоборами, и на письмо Веригина, — а воля последнего для них закон, — через некоторое время к Л. Н. Толстому опять приехали доверенные от духоборческого общества с поручением передать ему, что переселение решено ими окончательно и что они еще раз просят его о скорейшей помощи, так как переселиться им необходимо до зимы.

Сделав еще несколько попыток к тому, чтобы разубедить духоборов, написав в этом смысле несколько писем, Л. Н. Толстой, видя, что переселение тем или иным путем неизбежно осуществится, обратился к своим друзьям в России и за границей за советом о выборе страны, собирая в то же время средства для переселения.

И только с этого момента в переселении духоборов начинают принимать участие частные лица, отчасти по просьбе Л. Н. Толстого, частью же по приглашению от самих духоборов.