автори

1424
 

записи

193674
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Michael_Bortnikov » Гвозди бы делать из этих людей

Гвозди бы делать из этих людей

06.09.1963
Ростов-на-Дону, Ростовская, Россия

На фото - ребята с нашего двора в то время, когда я уже учился в Одессе. Справа - Валера Петровский, рядом с ним - Лёня Малыхин, бывший одессит, будущий врач, слева Володя Данилов, обоих уже нет в живых. С гитарой - Андрей "Дюша", жил где-то рядом. Других не помню.

 

 

Памяти Альберта Баканёва, друга моего старшего брата и всех моих ростовских друзей.

 

 

В 2003-м году жена моя уехала на две недели во Францию. Делать дома одному мне было нечего и я решил съездить в город моего школьного детства: Ростов-на Дону. Я любил этот город, но давно там не бывал. Так давно, что  Ростов мне  стал сниться. И сон был всегда один и тот же: я приезжаю всего на пару дней, и не успеваю, катастрофически не успеваю хотя бы объехать всех, кто мне дорог, и кто всегда рад мне и моим редким визитам.

 

На вокзале меня встречал мой старый друг, с которым мы вместе выросли во дворе на Буденновском проспекте, напротив Центрального рынка. Валерий Петровский бежал по перрону, заглядывая в окна поезда и высматривая меня.

Мы обрадовались встрече, и спустя минуту, уже оживленно болтали, перебивая  друг друга.

 

В квартире Петровских на Северном, где мы,  незаметно за разговорами, оказались,  я бывал и прежде. Жену Валеркину я тоже хорошо знал. Всегда она меня любовно отправляла в ванную, приговаривая, что в дороге я запылился и надо мне освежиться в душе. Выйдя из ванной, я оценил усилия Танюши. Праздничный стол по случаю моего приезда был накрыт богато. Да и вся квартира сияла чистотой и ухоженностью. Неудивительно, у Тани был художественный вкус  и умелые руки, Валера тоже умел многое сделать собственноручно, и занимался этим в первые годы после получения квартиры рьяно. С годами одолели заботы, семейные неприятности, болезни…

 

Но сегодня мы радовались встрече и с удовольствием закусывали холодную водку домашними маринованными огурчиками и помидорами. Готовить Таня умела и любила, угощать друзей – тоже. Вспоминали своих ушедших родителей, братьев, друзей. Мы выросли в большом дружном дворе, который стал для меня лично школой жизни,  наравне с настоящей школой и спортобществом «Динамо».

 

В моем классе я, баскетболист,  был, как ни странно, самым маленьким по росту. С шестого  по десятый класс в росте я почти не прибавлял, зато потом за два года вырос на двадцать сантиметров.  Из-за роста, наверное, а еще из-за того, что в 8-м классе я с пятью друзьями перешел в малознакомый, параллельный  Б-класс, в школе я авторитетом не пользовался.

 

Зато во дворе, где ребята были и старше меня, и младше, положение мое, как одного из лидеров, было крепким. Маминым сынком я никогда не был. Драться, правда, не умел, но мне и не приходилось. Двор был очень дружным.

 

Как и все ребята 60-х годов, мы играли во все игры, какие кто-либо знал. Это и обычные дворовые, и спортивные. Играли  в  футбол, используя для ворот центральный из пяти гаражей, в котором  стояла «Волга» отца Зины Михайловской. Возле 3-го подъезда летом постоянно стоял теннисный стол, и в пинг-понг мы все научились играть так, что до сих пор не стыдно взять в руки ракетку.

 

Играли и в шахматы, и в карты, в том числе и на деньги, но это я со старшими ребятами баловался, хорошо, что без особых последствий. Помню их всех и сейчас: Толик Фураев, Виктор Мещеряков,  Виктор Жигунов, Ашот Геворкьян, Валера Черников, Толик Добросков. Удивительно, как они меня принимали в свою взрослую компанию, но – принимали.

 

Особой  любовью у нас пользовался баскетбол. Сначала играли маленьким , вернее, среднего размера мячом, заколачивая его в просвет между второй и третьей перекладинами пожарной лестницы возле 4-го подъезда. Потом кто-то из взрослых установил возле того же многострадального гаража настоящий баскетбольный щит  с кольцом.

 

Под влиянием этого баскетбольного бума я и начал серьезно заниматься баскетболом. Валера Петровский увлекся боксом, позже – настольным теннисом. Я сначала записался в секцию легкой атлетики при ДСШ-2. Но бегать и прыгать мне было скучновато, а особых задатков у меня не было, поэтому я  и изменил легкой атлетике с баскетболом.

 

По вечерам во дворе собирались на скамейках,  девочки – отдельно, мальчики – отдельно. Ходили через дорогу, к рынку, покупать семечки. Через полчаса – час находился какой-то повод и мы перемешивались с девчонками. Рассказывали всякие истории, небылицы, пересказывали прочитанные книги, фильмы, впечатления о поездках куда-то, в пионерские лагеря, например.

 

Младших ребят, среди которых я был в авторитете, я тоже хорошо помню: Вова Данилов по прозвищу Банан, другой Вовка - Зеленый, Валера Петровский, Дима Саломасов, Саша Володин, Боря Косовский. Это основной наш контингент. Девочки: Зина Михайловская, Рита Жигунова, Таня Фураева, Люда Пасечник, Ася Геворкьян.

 

Стеснительный в школе, среди них я заливался соловьем. Наверное, все же, дар красноречия ко мне  перешел, пусть и не в полной мере,  от отца и старшего брата. Кстати, ни Славик мой, ни Витасик Петровский во дворе среди своих сверстников не появлялись никогда. Студенты, они проходили двор, не замечая бурно кипящей там жизни.

 

Вот из такого дружного двора я и уехал в Одессу. В закрытое учебное заведение по собственному желанию. Я  почему-то считал, что медкомиссию, которая была назначена на 17 июля 1962 года, я не пройду. Моряки виделись мне покрепче, чем был я сам. Поэтому науки после школы я изучал серьезно, рассчитывая в случае неудачи на комиссии поступить в университет , на мехмат.

 

Готовились мы с Димой Павликом и Сергеем Саямовым во дворе научной библиотеки в плетеных, как сейчас вспоминается, креслах. Физику повторяли по учебникам Ландсберга, задачи брали у Зубова и Шальнова, математику учили по школьным учебникам, но и Выгодского листали, и Моденова. Английский, обязательный тогда везде, я заучивал по темам. Серьезно готовились. Недаром много наших одноклассников поступило в престижные московские вузы.

 

Озадаченно я смотрел на вывешенные списки абитуриентов , отсеянных по здоровью. Меня в них почему-то не было. Я-то рассчитывал накупаться на черноморских пляжах и вернуться в ставший родным Ростов… Но забирать свои документы без оснований … На это я пойти не мог.

 

Наговорившись с Валерой всласть, я улегся в приготовленную Таней постель и продолжал вспоминать своих ростовских друзей и строить завтрашние планы.  Во-первых, следовало навестить выросшую без меня племянницу. Она с мужем и двумя детьми жила в самом центре Ростова, возле университета. Во - вторых, созвониться с одноклассниками,  договориться о встрече, повидать девчонок с нашего двора. Парни все давно разъехались по стране. В третьих, обзвонить Славкиных друзей, с которыми я никогда не переписывался, но всегда, будучи в Ростове встречался.

 

Утром я сел за телефон. Ленка, племяшка, меня пригласила, конечно, сразу:

 - Ты почему у нас не остановился?  Вреж  будет вечером, но ты сейчас приезжай, поболтаем, -  Вреж, её муж, в то время мечтал продать квартиру в центре, и купить частный дом. Контактный, доброжелательный, гостеприимный, он мне нравился. А с Ленкой мы трещали наперебой, как сороки, будто и не расставались. Память у нее была отменная и все песни 60-х годов она помнила не хуже меня. Она у нас учитель русского языка, между прочим. Фанатка своего дела.

 

Из одноклассников ответила  только Таня Наливайко и пообещала организовать встречу у Инны Фукс, которая уже не Фукс была, а  Бухановская. Инка  много лет была уже  замужем за известным по всей стране психиатром, Александром Бухановским. У них в семье все, кроме Инны "психи", и дочь, и зять. Удалось еще дозвониться до Тамары Мироненко, та тоже обещала прийти.

 

Неприятный сюрприз  меня ждал,когда я начал разыскивать друзей братишки. Боря Блок эмигрировал. Коля Томашкевич не отвечал.  Дозвонился только до Альберта Баканева, Абика, как звал его Славик. Он меня тоже не порадовал. Сказал, что давно уже не работает, да и вообще из дома не выходит. Упал в открытый проем между этажами в строящейся двухуровневой квартире. Но не рухнул до конца, а как-то извернулся и остался жив. Однако полностью потерял зрение из-за травмы.

Абик был одним из ближайших друзей моего Славика. Я его помнил еще с первого курса. Дома у нас он бывал постоянно, как и маленький Боря Блок. И вот такая хрень!

 

Я вспомнил, как был у Баканевых дома последний раз. Абик был женат на однокурснице. Тогда, в 1978-м, я возвращался домой с Северного Кавказа и разыскал квартиру Альберта по телефонным указаниям. Баканевы жили недалеко от телевышки. Целый вечер мы просидели за столом, делясь воспоминаниями, заново познакомился я с Лилей, женой Абика и с его дочерьми, которых у него было трое.  Я тогда был заросший и одна из дочерей сказала, что я похож на модного тогда Дина Рида.

 

Альберт в тот вечер рассказывал много про парную, пропагандируя ее действие на организм. Когда узнал, что в настоящей русской парной я не бывал никогда, просто возмутился: – Да ты просто не знаешь, как ты обделен в жизни! Не представляешь, чего себя лишаешь! – Договорились, что первым делом с утра отправимся в парную.  Засыпал я с книжкой, описывающей банные процедуры. А утром выяснилось, что баня закрылась – на ремонт, или по другой какой причине. Не состоялось!

 

Вечером, за столом у Петровских, я упомянул несчастный случай, произошедший с Баканевым. Татьяна встрепенулась: - Так я же его знаю! Я после института с ним работала. Он у нас главным инженером был! У нас его все просто обожали. Красавчик! Такой хороший человек! Ой, жалко-то как!

 

Я, по простоте душевной, а, может быть из-за недостатка изобретательности, собираясь в гости к мужчине, покупаю обычно бутылку, какая покрасивей и подороже. Но к больному человеку, каким я себе в голове рисовал старого друга, спиртное не годилось. Посовещался с Валерой. Тот посоветовал заехать на Центральный рынок, набрать разных фруктов, винограда, может быть, мёду, в общем,  витаминов  для поддержки ослабленного организма.

 

Ну, я так и сделал. Разыскал дом Баканевых, квартиру, звоню. А я предупрежден был, что по причине болезни хозяина, мне, возможно, у двери подождать придется. Жду. Настроился уже увидеть инвалида. Открывает мне дверь какой-то медведь! Ростом меня поменьше, но в плечах! Косая сажень! Придавил, ощупал меня с ног до головы, одобрил. – Молодец, Мика! Хорошо выглядишь!

 

- Я малость опешен был. Альберт мне экскурсию по квартире организовал.Он там и без зрения прекрасно ориентировался. Все стенки оказались завешенными его собственными картинами. «Три грации» - он рисовал со своих трех дочерей.  Распятый Христос на кресте, осенний лес, озеро, букеты различных цветов в вазах.

 

 А рамы! Бесподобные, резные, богатейшие! Все рамы сделаны его руками. Но и это не все. Баканёвы несколько лет жили и работали в Африке. И вот по стенкам там и тут висели всякие африканские деревяшки. И не покупные сувениры, как у меня дома. Все сделанные собственноручно. Талант огромный!

 

- Абик, я и не подозревал, что ты на такое способен! Что ж ты такие таланты прятал?

 -- Ну, это разговор долгий. Пошли на кухню. - Стал он меня угощать. И мои гостинцы пригодились, но в основном свое, домашнее.

 

Чаем стал поить. Делает все аккуратно, не скажешь, что не зрячий. Натренировался. Советует мед в чай, только подождать нужно.

 

- Мед нельзя в кипяток класть, он на вредные составляющие разлагается! Мишечка, ты как, по рюмке не против принять? ( Мишечкой меня Славик звал, а там и друзья его подхватили).

- Да я-то не против, думал, что ты не пьешь.

- А мы немного. По паре рюмок только полезно. Только ты лучше сам наливай, а то я краев не вижу.

 

Снова мы разговорились. Рассказал он немного про Африку, немного про изготовление рам. Про болячки не стал говорить. Были, сказал, проблемы с позвоночником, но все пришло в норму. Вот только зрение.

 

- Говорят, можно у себя третий глаз раскрыть. Не слыхал? Мне бы хоть чуть-чуть видеть! У меня ведь такие замыслы!

- Господи, да какие замыслы, Альберт? Ты, вообще, чем занимаешься днями?

- Физкультурой занимаюсь постоянно. Качаюсь. Надо форму поддерживать. Я ведь на улице почти не бываю, так дома тренируюсь.

 

Я почтительно смотрел на его внушительный плечевой пояс.

- Ну, а для души?

- Дочка мне сделала подставку специальную для письма, с прорезями для строк. У меня, Мика, изобретение есть. Я уже патент получил.

- Какое изобретение, Алик?

- Принципиально новый тип двигателя внутреннего сгорания. С двумя цилиндровыми втулками. Одна втулка будет плавающая.

- И ты говоришь, уже одобрили?

- Ну да. Вот, посмотри бумаги! – изобретатель пошел и принес толстую кипу.

 

Я, дипломированный дизелист, не стал смотреть чертежи. Не люблю я их. Потрясенный этой невиданной в наше время силой духа, я глядел на Альберта невидящим взглядом, и в голове у меня звучали бессмертные строки Николая Тихонова:

 

Гвозди бы делать  из этих людей,

Не было б в мире крепче гвоздей!

17.02.2020 в 11:39


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама