Детство моего дневника. Глава 8
Костёр и листья
За всё время учёбы в школе я всегда думала, что процесс обучения – это самое главное, что с нами происходит. Наверное, такую программу в голову закладывает вся сложившаяся система образования и родители. А теперь я вижу, что если мне и есть, что вспомнить, то это редко истории из-за парты. Да, одиннадцать лет не прошли даром, и уж, конечно, каждый проведённый за партой год делал меня каким-то другим человеком; постепенно трансформировались представления о мире и обо мне самой. Системное образование – это, безусловно, значительное достижение, но мы же все отлично понимаем, что дело не в количестве усвоенных знаний, а в умении ими пользоваться, находить информацию и работать с ней. А всё остальное – это лишь форма. Отрывочные знания можно получать и из книг, и это куда лучше, но есть какой-то минимальный набор, который нужен всем, и только. К чему я это веду? За те дни, недели, месяцы, что я училась в школе, у меня в жизни происходили и другие, куда более значимые для моей души события. Иногда прогулка на соседнюю улицу непривычным маршрутом даёт куда больше интересного, чем целый день, проведённый в обществе учебников и тетрадей.
Для этого, наверное, и существуют каникулы. Дело не только в том, что все устают, но и в том, что, пока ты учишь очередное стихотворение Тютчева, ни слова не понимая, где-то за окном проносится жизнь: ни остановить, ни поставить на паузу её не получится. Я не имею ничего против стихов Тютчева, но в детстве живые ощущения, пожалуй, дают душе куда больше полезной работы, чем весь учебник литературы, особенно, если составлен он так, чтобы отвратить всякую охоту к чтению.
Наверное, поэтому, когда начинались каникулы или были короткие выходные дни, бабушка старалась забрать меня в огород, чтобы там увидеть что-то другое, что-то новое. Можно знать всю физиологию и анатомию зайцев, но если один раз увидишь настоящего зайца в поле, это даст куда больше пищи для размышлений и оставит неповторимые воспоминания.
Когда я ещё была в начальной школе, на осенние каникулы мы уезжали с бабушкой в огород, чтобы закончить там все дела, подготовить сад к зиме: пригнуть к земле кусты малины, перевернуть землю, убрать шланг и инструменты, а главное, пожечь костры и запастись золой на следующий год.
И хотя уезжали мы на целую неделю, для меня это были приятные поездки. Иногда мы даже с бабушкой мечтали, как поедем в Янычи, купим чайной колбасы и чёрного хлеба и будем там её есть с чесноком. В нашей суровой жизни это был предел мечтаний.
Когда начинались осенние каникулы, и мы уезжали, в этом было что-то авантюрное, приключенческое. В том, как выглядит осенью сад, есть что-то необыкновенное.
Красные, почти полностью осыпавшиеся листья закрывают землю вместо зелёной травы, треснувшая земля по утрам чуть подёрнута инеем: начинаются первые заморозки. Обжигающе холодная вода из труб, перевёрнутые бочки, на которые можно теперь садиться верхом и качаться из сторону в сторону. Голые и пустые теплицы, тонкие пальцы серых веток. Всё это придаёт пейзажу ощущение светлой грусти и одиночества.
Каждый день мы ходили в лес на какое-то заранее примеченное место, где было много сухих веток, и там, в тишине, разводили костёр. Мне нравилось собирать и приносить к огню ветки, которые он с жаром поглощал, отдавая тепло и свет. У нас даже была своя игра, которая всегда продолжалась в такие дни и вечера: бабушка ухаживала за питомцем-костром, а я бегала вокруг поляны в поисках пропитания для него – сухих веток и сваленных деревьев.
Где-нибудь недалеко всегда находилось дерево, на которое можно было залезть. Если удавалось найти осину, то на ней можно было устроиться верхом и долго-долго качаться, пригибая ветки к самой земле. Наверное, именно здесь я испытывала настоящее ощущение полёта. И даже если я падала на землю, то это было совсем не больно, ведь земля к этому времени покрывалась слоем мягкой листвы.
Однажды в последний день такой поездки, когда мы развели костёр, пошёл первый снег. Огромные снежинки падали на тёплую от огня землю и тут же таяли.
А потом заканчивались каникулы, мы ехали домой и увозили с собой запах костра и шорох леса.
