1.
Историю нашего рода я узнал только лишь лет через пятнадцать–двадцать, когда уже учился на филологическом факультете Пермского университета.
А рассказал её мне один-единственный знаток нашего рода, мамин брат Владимир Михайлович Подосёнов.
Это его слова я поставил вместо эпиграфа:
Не напишешь про нас — про родню — считай, что нас и на свете-то не было…
Откуда мы?
Мы из Поморья, с берегов Белого моря, из Архангельска. Там, на Русском Севере, никогда не было крепостного права, наш прапрадед и прадед из рыбаков, свободные смелые люди. Почему смелые? Потому что фамилия наша Подосёновы на языке поморов значит: это те, кто выходит в море под осень, когда море очень опасно, беднота, но смельчаки, отчаянные головы.
Когда в десятые годы ХХ века в России начались реформы Столыпина, прадед наш, Сергей Подосёнов, решил оставить зыбкий рыбацкий промысел, стать хлебопашцем и перебраться на Урал. В итоге вся его многодетная семья, прибавьте сюда и родню (ехало из Поморья сразу несколько семей) была охотно принята кунгурским земством и крепкой общиной села: работяги, верующие, сильные люди всегда нужны (поморы не пьют).
Филипповка — феноменальной красоты село на высоком берегу Сылвы, я был в Швейцарии, поверьте на слово, тут ничуть не хуже, чем в Монтрё, где обосновался Набоков.
На макушке горбатой кит-горы — гор сразу три: Богатая, Подосёновская, Кирьяковская — белый храм в честь святого Филиппа, за деревней поля до горизонта, волнами идут перелески, дубравы, вересковые леса, поляны ромашек ростом по пояс. На реке песчаные острова, от берега вплавь пять минут! — рай для мальчишек, а вдоль реки бредут в тумане белые каменные громады сторожевых камней: самый близкий к селу, отвесный камень у станции Чикали. Тут река делает поворот, и на правом берегу стоит советский Дом отдыха для уральских рабочих «Песчанка» — вот уж самое место для набоковского отеля «Палас»: дивный пологий откос зелёного берега, а вокруг на склонах вересковых лесов и на солнцепёке земляничных полян уйма бабочек…
Строили сразу несколько домов.
Два брата — мой дед Михаил Подосёнов и его младший брат Фёдор Подосёнов строили по согласию один общий большой дом с расчётом на близкую женитьбу, в правой половине обосновался старший, в левой половине — Фёдор.
Вот этот домина и есть дом моего детства.
Два двора, два крыльца, две русские печи, левый хлев и правый, две бани, только общая крыша и поперечная стена. В ней было прорублено окошко с откидной кожаной крышкой: открыл — и говори с роднёй, проси соль или колотого сахарку для чая… меня эта заслонка буквально чаровала.
Домину с лица окружал палисадник с мальвами, георгинами и подсолнухами. Тыл обнимал исполинский общий огород двух семей. Чернозём для огорода привезли с полей во время стройки.
Перед воротами проходила дорога на Кунгур.
Никакой грязи! Вместо земли сплошной камень, затянутый парчой узорного папоротника.
Тут на краю речного обрыва до революции стоял поклонный крест.
Кунгур как на ладони, маковки семи церквей, три пирога-монастыря, перекрестись, путник, встань на колени, глотни холодной водицы…
Замечу, дом братьев-поморов строила община Филипповки бесплатно, ставили сруб — не поверите, за неделю! — работали сразу десять–пятнадцать плотников. А всего в уральском селе жило больше трёхсот крестьян.
Россия в 1910 году шла на всех парах в лидеры земшара.
Но рай скоро кончился.
