38
Там же у Пороховых мы читали вслух стенограммы суда над Иосифом Бродским, обвинявшимся в тунеядстве на том основании, что, живя на скудные доходы от поэтических переводов, он нигде более не работал. Вот два его стихотворения.
СТАНСЫ
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать:
На Васильевский остров
Ворочусь умирать.
Твой фасад тёмно-синий
И впотьмах я найду,
Между выцветших линий
На асфальт упаду.
И душа, неустанно
Поспевая во тьму,
Промелькнёт над мостами
В Петроградском дыму.
И апрельская морозь,
Под затылком снежок...
И услышу я голос:
До свиданья, дружок!
И увижу две жизни
Далеко за рекой,
К равнодушной отчизне
Прижимаясь щекой.
Будто девочки - сестры
Из непрожитых лет,
Выбегая на остров,
Машут мальчику вслед...
ПАМЯТНИК
Поставим памятник.
Поставим памятник
В конце длинной городской площади.
Поставим памятник,
Который впишется в любой пейзаж,
Потому что он будет
Немного конструктивен и очень реалистичен.
Поставим памятник,
Который никому не помешает.
У подножья пьедестала
Мы разобьём клумбу,
А если позволят отцы города -
Небольшой сквер,
И наши дети
Будут жмуриться на толстое
Оранжевое солнце,
Принимая фигуру на пьедестале
За признанного мыслителя,
Композитора
Или генерала.
У подножья пьедестала - ручаюсь -
Каждое утро будут появляться цветы.
Поставим памятник,
Который никому не помешает;
Даже шофёры будут любоваться
Его величественным силуэтом;
В сквере будут устраиваться свидания.
Поставим памятник,
Мимо которого мы будем спешить на работу,
Около которого
Будут фотографироваться иностранцы.
Ночью мы подсветим его прожекторами.
Поставим памятник лжи.
Бродскому не помогли положительные отзывы о его переводах Чуковского и Маршака. Его клеймили "простые советские труженики", ни стихов, ни переводов его не читавшие. Вот концовка ходивших по рукам записей очевидца об этом процессе.
...(Суд удаляется на совещание)
Разговор в зале:
- Писатели! Вывести бы их всех!
- Интеллигенты. Навязались на нашу шею.
- А интеллигенция что, разве не работает?
- А ты что, видел как она работает? Каким трудом пользуется? Я тоже заведу подстрочник и буду переводить стихи.
- А Вы знаете, что такое подстрочник? Вы знаете, как поэт работает с подстрочником?
- Подумаешь, делов!
- Я Бродского знаю. Он хороший парень и хороший поэт.
- Антисоветчик он. Слышали, что обвинитель говорил?
- А что защитник говорил, слышали?
- Защитник за деньги говорит, а обвинитель бесплатно, значит, он прав.
- А защитникам лишь бы денег получить побольше. Им всё равно, что говорить, лишь бы денежки в карман.
- Ерунду Вы говорите.
- Ругаетесь? Вот сейчас дружинников позову! Слышали, какие цитаты приводили?
- Он писал это давно.
- Ну и что, что давно?
- А я учитель. Если бы я не верил в воспитание, какой бы я был учитель?
- Таких учителей, как Вы, нам не надо.
- Но ведь Бродскому даже не дали оправдаться.
- Хватит, наслушались вашего Бродского.
- А вот Вы, которая записывала, зачем это Вы записывали?
- Я журналистка. Я пишу о воспитании, хочу и об этом написать.
- А что об этом писать? Всё ясно. Все вы заодно. Вот отнять бы у Вас записи.
- Попробуйте.
- А что тогда будет?
- А Вы попробуйте, тогда увидите.
- Ага, угрожаете! Эй, дружинник! Вот тут угрожают.
- Он же дружинник, а не полицейский, чтобы хватать за каждое слово.
- Эй, дружинник, тут вас называют полицейским! Выселить бы вас всех из Ленинграда, узнали бы, почём фунт лиха, тунеядцы.
- Товарищи, о чём вы говорите?! Оправдают его. Слышали ведь, что сказала защитница...
Суд возвращается и судья читает:
ПРИГОВОР: Бродский систематически не выполняет обязанности советского человека по производству материальных ценностей и личной обеспеченности, что видно из частой перемены работы. Предупреждался органами КГБ в 1962 г., милицией. Обещал поступить на постоянную работу, но выводов не сделал, продолжал не работать, писал и читал на вечерах свои упаднические стихи. Из справки комиссии по работе с мо-лодыми видно, что Бродский не является поэтом. Его осудили читатели газеты "Вечерний Ленинград". Поэтому суд принимает указ:
Сослать в отдалённые местности сроком на пять лет с применением обязательного труда.
И это происходило не когда-то и где-то там, а в наши дни, в марте 1964 года, в нашем родном Ленинграде ...
Свободное копирование
