Все шло, казалось, хорошо. Хотя я чувствовал, что «внимания ко мне американцы не утратили».
Встречались мы с Берхгольцем теперь в лесу. (Кто смотрел фильм «Мертвый сезон»,- там похожая ситуация.) Берхгольц приезжал на огромном «линкольне», я на «опеле». Давая сведения о своих парижских знакомых, могущих подтвердить, что я сотрудничал с немцами, я упомянул барона Розена. История барона такова, по его рассказам мне: он сидел при большевиках в концлагере «Соловки». Товарищи устроили ему побег, заложили его досками в трюме, таким образом он оказался в Англии, а оттуда перебрался во Францию. Это было еще до войны .Во время оккупации Парижа мы с ним встречались несколько раз, я ему говорил, что «шоферю» у немцев, вожу генерала, он, по его словам, занимался какими-то делами на черном рынке. Берхольцу я дал фотографию барона Розена. Во время очередной встречи, когда я пересел в «линкольн» Берхольца, он вытащил фотографию Розена и сказал: «Барон, действительно ваш приятель и дальний родственник графини Розен супруги рейхсмаршала Геринга, но главное состоит в том, что Алексей Розен 2 октября 1942 года расстрелян немцами как советский шпион на Монвалерьен (Монвалрьен-окрестность Парижа, где , действительно, гитлеровцы расстреливали патриотов). Так что хватит нас водить за нос, похоже вы такая же птица, как и он. Для меня все это было неожиданно, тем не менее, я пытался объяснить, что встретил его в Париже случайно еще до войны…, но Берхольц ничего не хотел слушать. «Мы едем к нашему руководству, но вряд ли вы сумеете оправдаться..»
В таких ситуациях дело решают секунды. Я сидел на переднем сидении с Берхольцем, он вел машину. Перед этим мы поменяли спустившее колесо, и ручка домкрата лежала возле меня… Я незаметно взял ее… и ударил Берхольца по голове, машина вильнула, Берхгольц потерял сознание, я успел выключить зажигание и выскочил из машины.
Послевоенный Берлин делился на четыре оккупационных сектора. Сообщение между ними было свободным. Город «кишел» шпионами разных стран вплоть до «люксембургских», но в западных секторах американская разведка была , так сказать, «старшей сестрой» и обладала самой разветвленной сетью не только в восточном секторе Берлина, но и на всей территории Германии, которая отошла в советскую зону оккупации.
Мое руководство сочло мой «шаг» правильным, но теперь уже, разумеется, работать в американском секторе я не мог. Вторым по значению сектором в Берлине (западном) был английский. Вот туда и решили меня направить. Я предложил такой вариант: я -капитан Дреан, представляю спецслужбу Франции. Нам было известно, что в английском секторе уже есть французский разведчик капитан Кан, который находился там, конечно, с разрешения английских военных властей. Я придумал такую версию: у Наполеона министром юстиции был Фуше, но существовала вторая полиция генерала Савари для «присмотра» за полицией Фуше, а для проверки Савари и его людей - полиция Ле Реаля.
Вот и я… «капитан Дреан» и т. д.Руководству понравился мой план, но еще два месяца его «проверяли на деле» и ,наконец, я получил добро, и «капитан Дреан» отправился в английский сектор. Задача у меня была такая: отыскивать немцев, сотрудничающих с английской разведкой и «перекупать» у них сведения, которые они поставляют англичанам. «Логика» простая: французы союзники англичан, почему нельзя сведения перепродать и заработать дополнительно хорошие деньги. Конечно, далеко не все соглашались на такую «выгодную операцию», но вскоре я нашел такого человека. Это был некто «К», бывший штурмбанфюрер СС, летчик, кстати, бомбивший и прославленную Пикассо Гернику и английский Ковентри. «К» был не рядовым исполнителем, у него была целая «сеть» шпионов в советской зоне. Еще я узнал, что и американская, и английские спецслужбы щедро платили за «вербовку» советских офицеров. «Такса», примерно была такая: за лейтенанта-6 тысяч марок, а за капитана - 10 тысяч. Были случаи и похищения советских офицеров, представляющих особый интерес для американцев и англичан.
С «К» у меня установились «сердечные отношения», особенно они «окрепли» после того, как я купил его жене от «лица французского командования» дорогую шубу в самом шикарном магазине Западного Берлина. Для берлинской полиции я имел два паспорта: на имя поляка Домбровского из Катовиц и француза Сибаро, была у меня, конечно, и военная книжка прохождения службы на имя капитана Дреана…
На рождественские праздники для «К» и его супруги я уехал в Париж. Оттуда «К» и его милая жена получили «от меня поздравления», а, «вернувшись», я привез мадам флакон «Шанель».
Работа успешно шла уже два года. К «К» от его агентов и, естественно, ко мне поступали фотографии советских военных городков, аэродромов, сведения о дисклокации на территории теперь уже ГДР советских воинских частей, и всякая «мелочь»-от прослушанных телефонных разговоров до сообщений домработниц, обсуживающих советский военный персонал.
Связь с «К» оборвалась для меня неожиданно. Он трижды не явился на встречи со мной в условленное место, и только через месяц я узнал, что он погиб в автомобильной катастрофе.
Свободное копирование
