Приближалась осень , и я решил распрощаться с Бельгией и отправиться искать счастье во Франции. Снова вопрос с визой. Пляжи Ла-Манша, напоминающие евпаторийские, начинаются в Бельгии и продолжаются во Франции… И вот несложный скарб уложен, узелок привязан к голове, вхожу в воду в Бельгии, плыву метров сто и вылезаю из воды во Франции.
Да, чуть было не забыл рассказать про мое «знакомство» с Петром Великим. В 1717 году Петр лечился на водах в городе Спа. Бывал и в Брюсселе. При королевском замке в центре города в парке есть памятник Петру I. Парк этот когда-то был окружен стеной со рвом. Потом стену снесли, ров же зарос кустарником. На дне рва я обнаружил трехгранную мраморную пирамиду, на которой на трех языках: по-русски, по-французски и по-фламандски было написано: «18 июля 1717 года царь Всея Руси Петр Алексеевич провел здесь ночь…» Следует полагать, что «Питер», малость упившись, заночевал во рву, а пунктуальные брюссельцы поставили потом здесь пирамиду.
И вот я во Франции. Страна, потерявшая в первую мировую войну полтора миллиона убитыми, нуждалась в рабочей силе и охотно принимала эмигрантов. Нанялся я на металлургический завод в городе Шони.
В это время уже начали танцевать завезенный из Америки чарльстон. Вся послевоенная Франция танцевала, словно наверстывая потерянное в годы войны время. Чарльстон привез и новую моду: у женщин платья-рубашки выше колен, у мужчин-брюки «пат д; элефант» (слоновьи ноги) - обтянутый зад и штаны шириной с Черное море. Я не отставал от моды.
