На общем режиме - 9

В начале марта перевезли в Ногинск. В небольшую и уютную тюрьму. Она примечательна своим соседством с памятником Ленину неподалеку. Вождь коммунизма повелительным жестом указывает на тюрьму: «Верной дорогой идете товарищи!».
Утром 14 марта повезли на суд в Электросталь. Провезли мимо моего дома. Я проследил взглядом за окнами, балконом. Машина повернула за угол, и дом скрылся из виду на долгие годы.
Доставили в КПЗ. Там встретил Седого, парня из нашего двора. Ему только что дали второй срок. Поговорили о ребятах. Наш двор отличился, многие попали в тюрьму. На прощание Седой выразился в том смысле, что я поддержу репутацию нашего двора. На том расстались.
Перед зданием суда увидел из воронка небольшую толпу. Знакомые лица, приветственные возгласы. О суде поведает текст из «Хроники текущих событий» (с сокращениями).

Суд над Кириллом Подрабинеком
14 марта народный суд г. Электростали Ногинского р-на Московской области рассмотрел дело Кирилла ПОДРАБИНЕКА (1952 г.р.), обвиняемого по ч. 1 ст. 218 УК РСФСР («...хранение, приобретение, изготовление ... огнестрельного оружия /кроме гладкоствольного охотничьего/, боевых припасов ... без соответствующего разрешения»). Председательствовал судья КЕРНОСОВ,  обвинитель — прокурор ЧИЖОВ,  защитник — адвокат ПЛОТКИН.
На суд пришли около 40 друзей и знакомых подсудимого. Перед началом заседания всех впустили в зал № 2. Через некоторое время объявили, что здесь будет рассматриваться другое дело. Однако перед дверью зала № 1 уже стоял плотный кордон милиции и «штатских».
На вопрос судьи: «Подсудимый, у Вас имеются возражения против состава суда?» — ПОДРАБИНЕК ответил: «Да, я возражаю против состава суда в целом. Мое дело сфабриковано КГБ, я являюсь заложником его. В знак протеста я с первого дня ареста по сегодняшний день держу голодовку. Кроме того, на суд не допущен никто из моих друзей. Я не доверяю ни одному суду Советского Союза».
Суд отклонил отвод К. ПОДРАБИНЕКА.
Согласно обвинительному заключению, К. ПОДРАБИНЕКУ инкриминируется «незаконное приобретение пистолета для подводной охоты и боеприпасов». Имеются в виду пистолет для подводной охоты и 127 мелкокалиберных патронов, изъятые 10 декабря 1977 г. на обыске на железнодорожном переезде, где работал тогда К. ПОДРАБИНЕК, и два мелкокалиберных патрона, изъятые 14 октября 1977 г. на обыске на квартире К. ПОДРАБИНЕКА (Хр. 47). В обвинительном заключении также сказано: «Баллистическая экспертиза установила, что доставленный ей пистолет для подводной охоты марки ППО за № 898 типа гладкоствольных ружей содержал капсюль «жевело» с 5 г пороха и мелкокалиберный патрон. Пистолет к огнестрельному оружию не относится и для стрельбы в воздушной среде не пригоден, но при определенных условиях возможны одиночные выстрелы в воздухе... Следствием установлено, что пистолет приобретен подсудимым в 1977 г. Подсудимый Кирилл Подрабинек на следствии отказался давать показания, на вопросы не отвечал и протоколы не подписывал».
На вопрос судьи: «Вы признаете себя виновным?» — К. ПОДРАБИНЕК ответил: «Виновным себя не признаю. На все вопросы суда отвечать отказываюсь, потому что дело сфабриковано КГБ в ответ на отказ брата уехать за границу. Я взят заложником, чтобы заставить брата уехать».
В дальнейшем К. ПОДРАБИНЕК ни на какие вопросы не отвечал. В качестве свидетелей в суде были допрошены сослуживцы К. ПОДРАБИНЕКА, его отец П.А. ПОДРАБИНЕК и брат Александр ПОДРАБИНЕК, Л. ИВАНОВА (Хр. 47), Т. ЯКУБОВСКАЯ (Хр. 47).
Прокурор потребовал приговорить К.ПОДРАБИНЕКА к 3 годам лагерей. В своей речи он, в частности, сказал: «Все рассуждения, высказывания, высказанные подсудимым Подрабинеком и его братом Александром, абсолютно никакого отношения к данному делу, к сегодняшнему делу и, в частности, к обвинению не имеют. ...Разговор о якобы подброшенных патронах (на обыске 14 октября 1977 г. — Хр.) — это детский лепет. Нет оснований ему верить. Какой смысл был подбрасывать патроны на втором обыске, когда это можно было сделать на первом?».
Адвокат в своей речи обратил внимание суда на то, что принадлежность подсудимому пистолета и патронов, найденных в путевой будке, не доказана; пистолет для подводной охоты продается свободно, без специальных разрешений, и его приобретение не может считаться незаконным, а сам пистолет не является огнестрельным оружием; на баллистическую экспертизу пистолет был передан с вложенными в него капсюлем и патроном, но в протоколе обыска от 10 октября 1977 г. не отмечено, были ли в пистолете капсюль и патрон, таким образом, кто и когда заложил их в пистолет, неизвестно и судом не исследовано. В конце своей речи адвокат сказал: «Нет никаких доказательств — ни прямых, ни косвенных,— подтверждающих виновность моего подзащитного. На этом основании я считаю необходимым прекратить возбужденное против него дело и освободить его из-под стражи».
В последнем слове К. ПОДРАБИНЕК сказал: «Как я уже говорил, это дело сфабриковано КГБ. Оно имеет политическую подоплеку, за которую меня не хотят привлекать к ответственности. По существу, это дело — политическое, но его выдают за уголовное. Это испытанный прием КГБ. Он применялся, в частности, в отношении Льва Александровича Рудкевича (Хр. 45, 46 – Хр.), Феликса Сереброва (Хр. 47 – Хр.). Власти боятся инакомыслящих и выдают их за уголовных преступников. Дело считается открытым, но сделано все возможное, чтобы избежать гласности».
Суд приговорил Кирилла ПОДРАБИНЕКА к 2,5  годам лагеря общего режима. Московский областной суд оставил кассационную жалобу адвоката ПЛОТКИНА без удовлетворения.
 Начало срока (дата ареста — см. Хр. 48) — 29 декабря 1977 г.
(ХТС, № 49, 14 мая 1978 г.).

Как я впоследствии узнал, КГБ первоначально планировал дать два с половиной года «химии» (работы на стройках народного хозяйства). Информация шла от Виктора Орехова. Тогда и родился замысел раздать иностранным корреспондентам запечатанные конверты с сообщением об уже заранее известном приговоре. На конверте предписание: вскрыть после суда. Все дело испортил Владимир Борисов. Решив похвастаться информированностью, он вслух на улице сообщил «корам» о предстоящем сроке. Сработала прослушка, и  КГБ заменил химию на общий режим. Не знаю, как бы сложилась моя тюремная судьба, начни я с химии. По правде говоря, так начинать тюремную карьеру было бы несколько «стрёмно» (не совсем прилично).
После суда снял голодовку. Повидал на общем свидании отца и сестру Сусанну.